В «ненаселенке» это одна из многих возможных ситуаций, когда жизнь человека зависит от его воли и выдержки. А еще – от ножа. Те, кто хоть раз побывал в таком переплете, никогда не станут открывать рабочим лезвием консервные банки. Если ножа нет или у него тупое лезвие, человек обречен.
Семен понимал, что любая ошибка сейчас, скорее всего, будет последней в жизни. И все-таки допустил ее. Он сделал вполне обычное, но совершенно недопустимое в такой ситуации движение. Сухие стружки разлетались, и, дорожа каждым тоненьким завитком, он положил нож и стал собирать их двумя руками.
И замер.
Он находится на бревнах, между которыми плещется вода. Любой мелкий предмет, оброненный или соскользнувший с бревна, исчезнет бесследно. Даже если там мелко, в щель не просунуть руку, а если глубоко, то можно, конечно, поднырнуть и поискать на дне на ощупь, но… Но это безнадежно.
Закаменев в неудобной позе, Семен сидел и смотрел, как ветер сдувает стружки. Малейшее движение телом, бревна шевельнутся, и нож уйдет в воду. Или не уйдет? Он даже не знает, как и на что положил его. Он попытался вспомнить и очень медленно повторить свое движение рукой.
Повторил.
Нож оказался на месте.
Больше Семен с ним не расставался – убирал в карман, зажимал зубами, но от тела не удалял. Он уже знал, что если выживет, то страх потерять нож станет навязчивым, превратится почти в манию.
Сколько времени он «колдовал», прежде чем первый раз чиркнул зажигалкой, для Семена навсегда осталось тайной: может быть, двадцать минут, а может быть, два часа. Последнее, пожалуй, более вероятно. Он потом и сам не мог вспомнить подробностей своего копошения в темноте. Запомнилось только, что очень трудно было на ощупь отличать влажную древесину от сухой, но он нашел выход – прикладывал обструганные палочки к щеке. А еще он два раза чуть не свалился с плота – один раз споткнулся о тело туземца, а второй раз не смог удержать толстую согнутую ветку, и она его чуть не сбросила в воду. Растопку он поджигал, лежа на боку и прикрывая огонек коленями, животом, грудью. Плоский камень, на который собирался положить подожженные стружки, он тщательно вытер одеждой, а потом грел на животе и под мышкой, чтобы он стал теплым и на нем не выступил конденсат. В общем, Семен прошел по такой полной программе, по какой не ходил никогда в жизни.
И все получилось. С первого раза. Он поверил в это, только когда занялись и сырые ветки с зелеными листьями, составляющие основную массу дров. Много дыма, мало огня, а тепла еще меньше. Но оно есть! Существует какая-то неразрывная, полумистическая связь между мозгом человека и его пальцами: чтобы заработала голова, нужно греть руки.
