Всю ночь пираты ловили и добивали уцелевших. Немало «кровавых орлов» вылетело этой ночью из растерзанных спин несчастных фризов. Страшные крики уцелевших, казалось, должны были привлечь на побережье всю королевскую стражу. Если, конечно, в этой местности был король и его воины не боялись злых демонов ночи. Никто так и не пришел. Видно, не было здесь короля, либо воины были трусливы.
А пираты ушли еще до восхода. Напоследок здоровенный верзила в алом плаще, сняв шлем, с видимым удовольствием осмотрел дело своих рук. Трэль узнал его, даже не особо присматриваясь. Верзила Горм, из бывших викингов Хастейна. Так вот, значит, кто командует теперь лучшим кораблем Сигурда! А о судьбе Хельги и его друзей можно теперь строить лишь самые печальные предположения.
Утром, когда вокруг защебетали, запели птицы, Трэль выбрался из кустов и, накинув на себя чей-то сорванный плащ, погруженный в невеселые мысли, побрел, не особенно-то выбирая направление, проще говоря – куда глаза глядят. А глаза глядели на дорогу. Укатанную, наезженную, широкую, видневшуюся за соседним холмом. Да, дорога была. Куда она только вела?
– Я знаю, он был здесь. – Магн подложила под голову руки и уставилась в голубое небо с редкими бегущими облаками, белыми-белыми, словно первый снег в горах Халогаланда. Они с Хельги, обнаженные, лежали в копне свежего сена, и легкий ветерок, обдувая разгоряченные любовью тела, приносил свежий запах лаванды и мяты.
– Кто – он? – привстав на локте, переспросил Хельги, стыдливо любуясь высокой грудью девушки. – Который раз ты говоришь мне об этом, так ничего и не поясняя.
– Придет время – и ты узнаешь, – улыбнулась Магн, жутко красивая, словно древняя жестокая богиня.
Хельги не мог бы сказать, что за чувство охватывало его при виде этой странной – не от мира сего – девчонки. Была ли это любовь? Скорее, нет. Он любил Сельму, любил чисто и безоглядно, той самой любовью, трепетной и нежной, которую воспевают скальды. Что же касается Магн… Нет, здесь было другое. Молодой ярл не чувствовал стыда – в конце концов, ярлу дозволялось иметь несколько жен, и он ничуть не считал произошедшее изменой, да это и не было изменой, как не были изменой отношения с наложницами. Правда, Магн была не наложница… И от одного ее взгляда Хельги терял над собой контроль, взгляд этот проникал в самые глубины сознания, в самую душу. И тогда в голове снова – как и когда-то – начинали бить барабаны и ужасный скрежет уносил сознание Хельги в такие высоты, с которых, казалось, не было возвращения. Но он все-таки возвращался – и не помнил, что он делал с Магн или, скорее, Магн делала с ним. Ему иногда казалось, что девушка часто смотрит словно бы сквозь него и, обращаясь, адресует свои слова вовсе не ему, Хельги, а кому-то другому. Странное это было чувство. Странное и тягостное. И немножко страшное.
