Соискатель рыцарского звания учился слагать любовные песни и танцевать бальные танцы. Молодому рыцарю полагалось добыть голову какого-нибудь монстра. У монстров, кстати, тоже существовали определенные обычаи насчет рыцарей, но сейчас речь не о монстрах.
Ежегодно рыцари съезжались на главный королевский турнир, в котором разыгрывалось звание «Рыцарь стольноштадтский». У каждого участника было две армии: одна самая натуральная, составленная из крестьян, а вторая – армия болельщиков, скандировавших на турнире имя своего кумира и бившая морды болельщикам других рыцарей.
На протяжении шести последних лет бессменным чемпионом рыцарских турниров был граф Михаэль Шроттмахер[4] по прозвищу Металлоломодел. Прозвище закрепилось за графом из-за того, что во время поединков он не оставлял живого места на доспехах соперников. Легко представить, каково приходилось самим противникам…
Популярность Шроттмахера превосходила все мыслимые границы. Михаэль блистал и с мечом на поле брани, и с лютней под балконами милых дам. Его знали все. Армия его болельщиков была самой многочисленной и буйной. Но вот беда – стоило появиться слухам о некоем Николасе Могучем, и люди стали забывать своего чемпиона…
Граф Шроттмахер недоумевал. В принципе, можно было предположить разное. Например, что его шестилетняя гегемония подорвала интерес к чемпионату. Зачем смотреть, если и так ясно, кто будет победителем? Опять же, деньги нормально не поставишь. Шансы-то неравны. Словом, нельзя оставаться любимцем публики несколько лет кряду. Толпа устает, толпе подавай нового фаворита…
– Ах, публика – вылитая женщина! – говаривал графу его личный герольд по связям с общественностью. – Но чтобы эта женщина вдруг полюбила какого-то безвестного выскочку!..
– Однако, Клаус, твой выскочка одолел великана, дракона и разъяренных гномов, – задумчиво отвечал Михаэль Металлоломодел.
И тогда герольд по имени Клаус язвительно вопрошал:
– А вы там были, граф? Или вы родились в толпе, которой легко запродать любую байку?
Клаус, мрачный чернявый дядька, приносил Михаэлю неоценимую пользу. Он частенько вправлял не очень умному рыцарю мозги, а уж о том, что автором особо красивых серенад являлся вовсе не граф, а его хмурый герольд, вообще никто не догадывался.
Этот образованный и неглупый человек не видел ничего удивительного в лавинообразном росте популярности Николаса Могучего. Новый герой обязан был прийти из народа. А если рыцарь-простолюдин еще и кое на что способен, то признание ему обеспечено.
