– Что у тебя там, говори! Сыну на зубок или дочке приданое? Что-то не видала я тебя.
Елизавета любила оказывать мелкие благодеяния низшим придворным служителям.
– Нет, государыня! Не за себя прошу… Прошу за мир хресьянский, за народ православный.
Императрица смотрела с удивлением.
«Уж не сумасшедший ли?» – мелькнула жуткая мысль. Поискала глазами колокольчик.
Мужик, все еще стоя на коленях, достал наконец сверток бумаг и подал его царице.
– Челобитье, матушка. Девять тысяч мужицких душ тебя просят…
Елизавета, ничего не понимая, развернула сверток и повернулась к свету, чтобы рассмотреть получше. Она нетерпеливо скользила глазами по строкам:
«…а бьют челом тебе, всемилостивейшая матушка-государыня, рабишки твои, прионежские хресьяне…
…а вышеупомянутый Ахрамеев чинит обиды нам и теснит напрасно, отчего пришли мы в крайнее убожество, скудость и нищету…
…и за оное наказывают нас плетьми нещадно, куют в колодки железные да на чепь по неделе и больше сажают безвинно…
…а женишки да детишки наши от лютого глада мрут…
…а допрежь твоего высочайшего всемилостивейшего указа в работу не вступимся, хочь все гладкой смертью помрем…»
Императрица встала, выпрямилась. Гневно взглянула на Алексея. Тот отступил.
– Ты кто такой? – резко спросила Елизавета.
– Ходок от прионежскнх крестьян.
– Обманом сюда пробрался?
Алексей опустил голову.
Дрожь пробежала по спине императрицы.
«Лицом к лицу с опасным мятежником, возмутителем… (Где этот проклятый звонок?) Не подкуплен ли врагами? Выхватит из рукава нож…»
Встал в памяти виденный ночью страшный сон.
«А вдруг приверженец Иванушки, холмогорского узника?.. Ни на кого, ни на кого нельзя положиться… Все злодеи, все враги… Закричать? Нет, боюсь… Надо от него скорее отделаться, выпроводить…»
Притворно-ласково сказала:
– Хорошо, оставь челобитную и иди. Я расследую.
– Правда? Не гневайся, матушка, на грубое слово. Много нашего брата обманывали, теперь уж и верить трудно…
– Ступай, все будет сделано.
– Ладно, верю тебе. Прощай пока.
Алексей пошел к двери. Еще он открывал ее, как Елизавета кошкой прыгнула к столу.
– Ага! Вот он наконец!
Тревожный звон понесся из кабинета. Горовой все понял в одно мгновение.
– Схватят меня! – вырвалось у него. – Спасаться надо! – Выскочив за дверь, он опрометью понесся по сверкающему паркету дворцовых зал.
Императрица, стиснув зубы, неистово звонила. Крупные капли пота катились по ее лицу.
Горовой бежал. Полы ливреи путались у него между ногами. Навстречу ему, загораживая дорогу, выскочил важный сановитый лакей.
