– Не знаю. Он не разговаривал со мной о жене.
– Она его, случайно, не обманывала? – не уступал сержант Хоффман.
– Откуда я могу это знать?
Хоффман не спускал глаз с молодого человека.
– Вы не слишком-то разговорчивы. Ну что же, раз вы не хотите говорить, ничего не поделаешь.
– Но я хочу говорить, сержант, – возразил Гриффин. – Я скажу вам все, что вы пожелаете узнать.
Хоффман вздохнул.
– Вы можете точно сказать, где вы были в то время, когда было совершено преступление? – устало спросил он.
Гриффина залил румянец.
– Мне очень жаль, сержант, но я не могу.
– Почему?
– Потому что, во-первых, не знаю, когда было совершено преступление, а во-вторых, даже если бы мне это было известно, я не смог бы вспомнить, где я тогда находился. Я боюсь, что немного перебрал сегодня. Вначале я был в обществе одной молодой особы, а попрощавшись с ней, заглянул еще в пару приятных мест. Когда я хотел вернуться домой, у меня спустила проклятая шина, и я понимал, что слишком пьян, чтобы починить ее. Я пытался найти какой-нибудь гараж, чтобы оставить автомобиль и взять такси, но лило как из ведра. В результате я ехал и ехал на проклятой спущенной шине, и это, должно быть, тянулось целый век.
– Действительно, шина порвана в клочья, – признал Хоффман. – Кстати, кто-нибудь еще знал о завещании вашего дяди? Видел его кто-нибудь, кроме вас?
– Да. Мой адвокат.
– Так у вас есть адвокат?
– Конечно. Что в этом удивительного?
– Кто является вашим адвокатом?
– Артур Этвуд. У него офис в Мьютуэлле.
Сержант Хоффман повернулся к Мейсону:
– Я о таком не слышал. Вы его знаете, Мейсон?
– Да, я имел с ним пару раз дела. Такой лысый, приземистый… Специализировался когда-то по делам возмещений за телесные повреждения. Кажется, он, как правило, устраивал дела без суда и получал хорошие возмещения.
– Как случилось, что вы видели завещание в присутствии своего адвоката? – обратился Хоффман к Гриффину. – Это довольно необычно, чтобы завещатель приглашал наследника вместе с его адвокатом для того, чтобы показать им завещание.
Гриффин сжал губы:
– Об этом вам придется поговорить с моим адвокатом. Я не хочу в это соваться. Это сложное дело, я не желаю об этом дискутировать.
– Хватит крутить! – рявкнул сержант Хоффман. – Говорите, как все было! Быстро!
– Что это означает? – спросил Гриффин.
Хоффман повернулся лицом к молодому человеку и взглянул на него сверху вниз. Челюсть у сержанта слегка выдвинулась вперед, терпеливые глаза приобрели вдруг жесткое выражение.
