— Я очень признателен всем вам, — сказал Годфри Мамфорд, — но, к сожалению, должен ответить на вашу доброту дурными новостями. Понимаю, что случай неподходящий, но не знаю, когда мне снова удастся собрать всех вас под этим кровом. Простите меня за то, что я собираюсь вам сообщить.
Его дочь Эллен обладала инстинктом, позволяющим быстро определять качество и степень неприятностей. Судя по раздувавшимся ноздрям, она чувствовала, что новости в самом деле скверные.
— Папа… — начала она.
Но отец остановил ее:
— Позволь мне докончить, Эллен. Это нелегко… Когда я удалился от дел в 1954 году, мое состояние равнялось почти пяти миллионам долларов, и я распределил его в завещании на основании этой суммы. С тех пор, как вам известно, я пренебрегал всем, кроме экспериментов с разведением и гибридизацией хризантем. — Годфри сделал паузу и набрал воздух в легкие. — Недавно я узнал, что был глупцом. Или это предопределила судьба. Впрочем, результат один и тот же.
Он бросил взгляд на старую книгу, которую держал в руках, словно удивляясь, что она все еще здесь, потом аккуратно положил ее на кофейный столик и сел на кушетку с шерстяной бахромой.
— Я передал все мои финансовые дела адвокатской фирме Труслоу Эддисона. Но я допустил ошибку, сохранив статус кво, когда Тру умер и практику унаследовал его сын. Мне надо было как следует подумать. Ты ведь помнишь, Кристофер, что за дикарь был молодой Тру…
— Да, — кивнул Кристофер Мамфорд. — Папа, ты ведь не имеешь в виду…
— Боюсь, что имею, — вздохнул старик. — После того как в прошлом мае молодой Тру погиб в автомобильной катастрофе, дела его фирмы походили на корзину с разбитыми яйцами, из которых даже омлета не сделаешь. Часть денег на его трасте он просто проиграл, а остальное исчезло в результате бестолковости, нелепых спекуляций и неразумных вкладов…
Годфри умолк, и вскоре паузу нарушил голос Эллен Мамфорд Нэш. Ее стройная элегантная фигура напряглась от негодования.
— Ты хочешь сказать, папа, что остался без единого шиллинга?[3]
Позади нее Кристофер сделал резкий жест, словно адвокат, пытаясь выдвинуть аргумент, грозящий поставить дело с ног на голову.
— Ты шутишь, папа. Все не может быть настолько плохо. От такого огромного состояния должно было остаться хоть что-то.
— Выслушай меня до конца, — устало произнес его отец. — Ликвидировав вклады, я смог расплатиться с кредиторами. Этот дом и все имущество в нем заложены. У меня остается годовой доход, который позволит мам, Джоанн и мне жить здесь достойно, но после моей смерти он прекратится. Я буду вынужден прекратить эксперименты с хризантемами…
