Дома Мей примеряла блузку перед зеркалом. Алешкин смотрел, как она это делает. Ему очень хотелось подойти, обнять ее за плечи, но в комнате был еще ТУБ.
— Он очень скверный мальчик, — сказала Мей, — из него получится Яго.
— Пока из него чуть не получился Отелло, — сказал Алешкин. — Вряд ли можно дать однозначную оценку ребенку, если у него злые эмоции взяли верх над рассудком. Но вот как ты догадалась, что Космика что-то знает, этого я не пойму.
Мей улыбнулась.
— Вы — мужчины. А вы когда-нибудь понимали женщину?
— Где уж нам, — согласился Алешкин. — Пойдем-ка, ТУБ, поливать цветы.
Ты тоже бестолковая старая развалина. Подумать только — кусочек проволоки плюс совсем немножко хитрости, и твоя кибернетическая башка ни о чем не могла догадаться. Пойдешь сегодня после двенадцати в больницу. Космика очень хочет тебя видеть.
…Это была обычная начальная школа — два этажа из пеносиликата и армированного стекла. Таких школ в стране насчитывалось несколько тысяч.
Это была пока единственная школа в стране, где штатную должность уборщицы занимал робот.
