Когда огрубевшие руки горца принялись ласкать ее груди, Флора утратила способность отчетливо мыслить. Он слегка сжимал ее соски, держа их между пальцами, и от этого жар распространялся между ее ног. Это было удивительно! Он целовал нагую плоть, и губы его были жаркими и влажными, а язык скользил все ниже. В сосках Флоры пульсировала кровь. Они жаждали нежного прикосновения и нажатия его языка, и, когда его язык коснулся их беглым движением, она застонала.
– Тебе это нравится? – спросил Лахлан тихо.
Ее спина выгнулась под его ласками, и это было ответом.
– Господи, какая ты горячая! Такая роскошная и податливая!
Его рот обхватил ее отвердевший сосок, оказавшийся глубоко во влажном и теплом убежище, и Флора прижалась к нему крепче, не в силах побороть нарастающее напряжение. Она желала большего, желала трения его тела. Ее руки отчаянно блуждали по его спине, а бедра словно прилипли к нему.
Неожиданно рука Лахлана оказалась под юбкой Флоры и заскользила по ноге, а рот продолжал ласкать ее грудь. Флора не понимала, что с ней происходит. В теплом гнездышке между ее ног что-то судорожно сжалось. Все ее тело дрожало и вибрировало, тогда как пальцы Лахлана бродили по нежной коже внутренней поверхности бедер.
Внезапно ощутив влагу там, где ее ласкала его рука, Флора напряглась. Она попыталась сомкнуть ноги, но Лахлан не позволил этого, проведя рукой по самому сокровенному месту ее тела.
Флора замерла.
– Не пугайся, – успокоил ее Лахлан. – Обещаю, что все будет хорошо.
Его палец снова проник в ее сокровенное место и принялся нежно ласкать и потирать его. Что он делает с ней? И почему это так восхитительно? Никто никогда не говорил ей о чем-то подобном.
Флора окуналась в жар, нараставший в том месте, которое он ласкал и перестала сопротивляться.
Ощутив это, Лахлан пленил ее губы своими губами, тогда как его палец проник вглубь ее тела. Это ощущение было восхитительным. Никогда еще Флора не чувствовала себя такой свободной. Его палец скользил то внутрь, то наружу все быстрее до тех пор, пока ее бедра не задвигались в такт движению его руки.
У нее перехватило дыхание. Все мысли Флоры сфокусировались на напряжении, нараставшем между ее ног.
Лихорадочные движения все ускорялись, она извивалась, прижимаясь к Лахлану. Что-то магическое было близко, но оставалось недосягаемым, и у нее возникло отчаянное желание перепрыгнуть эту невидимую черту.
Стук в дверь, нарушив странное помешательство, словно разбил нечто хрупкое, нечто, возникшее между похитителем и его пленницей.
