– Думаю, вы слишком любезны. – Ее голос был полон сарказма. – Но что может мне подарить брак вдобавок к тому, что я уже имею?
Было много возможностей ответить на этот вопрос, но, щадя ее невинность, Лахлан воздержался от прямого ответа. Одного взгляда на это прелестное лицо и роскошное тело было достаточно, и больших аргументов не потребовалось бы, чтобы объяснить, почему женщине следует вступать в брак.
В красоте Флоры было нечто, наводящее на мысли о феях. Это лицо представало ему в снах, пока он выздоравливал от раны, но во плоти оно производило гораздо большее впечатление.
Старое платье, которое Лахлан позаимствовал у сестры, оказалось мало Флоре и потому четко обрисовывало грудь, бедра и все соблазнительные линии ее тела. Длинные светлые волосы, ничем не сдерживаемые, волной ниспадали на плечи, а луч солнца сотворил из них нечто похожее на золотой нимб, светившийся вокруг головы. Бледность ее кожи создавала поразительный контраст с глазами цвета морской волны, опушенными густыми черными ресницами, и с выразительными алыми губами. Эти губы были нежными, полными, их изгиб – чувственным, а крошечная ямочка на щеке только усиливала впечатление. Вспомнив о том, как он близко был к тому, чтобы поцеловать ее, Лахлан пожалел о своей нерешительности. По природе он не был терпеливым человеком, особенно если чего-то хотел, а он хотел Флору Маклауд, и это желание ускоряло ток крови и обдавало его жаром.
Заставив себя отвлечься от запретных мыслей, Лахлан понял, что Флора все еще ждет ответа. Но что он мог ответить ей? В самом деле, что мог дать этой красавице брак с ним?
Вытянув ноги перед собой, горец, запрокинув голову, сделал большой глоток эля.
– По-видимому, у тебя нет надобности умножить богатство и связи.
Флора подняла тонко очерченную дугообразную бровь, удивленная тем, что он так серьезно принял ее вопрос.
– Верно.
– Гм… – Маклейн помолчал, размышляя. – Могу я предположить, что любовь ты считаешь слишком эфемерной вещью?
Флора на мгновение задумалась.
– Случая полюбить можно ждать всю жизнь и не дождаться, разве я не права?
Ее ответ поразил его. Лахлан считал Флору столь же прагматичной, как он сам. Романтическая любовь не играла никакой роли в его намерении жениться просто потому, что он никогда не допустил бы, чтобы чувства оказывали влияние на его решения. Любовь предназначалась для других, а его преданность принадлежала клану, его семье, и ни одна женщина не могла изменить этого.
