— О'кей, — говорю.
— Пока оружием не пользуешься, ствол не меняй, на случай если нагрянут феды. Но держи заряженным, тогда точно не разнюхают. — Он подмигнул, хотя это мог быть нервный тик. — Все понял?
— Да, — говорю.
— Хорошо. С тебя четыреста баксов.
Была середина декабря, когда миссис Локано поинтересовалась, что бы я хотел получить на Рождество. Мы ужинали. И я решил пойти ва-банк.
— Я ведь еврей, — говорю.
— Ах, оставь.
— Единственное, чего мне хочется, — говорю, глядя на Дэвида Локано, — это узнать, кто убил моих близких.
За столом повисло молчание. Я подумал: Ну вот, все, блин, испортил.
Но кто-то, слава богу, переменил тему.
Однако через несколько дней Дэвид Локано вызвал меня и спросил, не съезжу ли я с ним в спорт-магазин «Большая пятерка» за рождественским подарком для Скинфлика. Он обещал за мной заехать.
Мы поехали, и он купил сыну боксерскую грушу. Глупее не придумаешь. Скинфлик не то что ударить по груше, просто минут десять подержать перед собой руки он и то был не в состоянии. Но Локано, похоже, в моих советах не нуждался.
На обратном пути он меня вдруг спросил:
— Насколько это для тебя серьезно — найти подонков, которые убили твою родню?
Я был настолько оглушен этим вопросом, что целую минуту не мог рта открыть.
— Ради этого я живу, — наконец выдавил я из себя.
— Идиотский ответ, — сказал он. — Ради этого, я знаю, ты поступил в «Сэндхёрст»[26] и подружился с Адамом. Но все это чушь собачья. Ты можешь отступить. И должен отступить. Ты сам этого хочешь, я уверен.
— А если не отступлю?
Локано резко свернул на обочину и ударил по тормозам.
— Не изображай из себя крутого, — сказал он. — Запугивать людей — не моя профессия. Я адвокат, черт подери. А если бы это и была моя профессия, кого-кого, а тебя запугивать я бы не стал.
— О'кей.
— Я что хочу сказать: есть многое, ради чего тебе стоит жить. И держаться подальше от неприятностей. Адам любит тебя. Уважает. Этим не бросаются.
— Спасибо.
— Ты меня слушаешь?
— Да.
Я слушал, но состояние оглушенности не проходило.
— Но отступать не собираешься?
— Нет.
Он со вздохом кивнул.
— Ладно. — И он полез во внутренний карман пиджака.
Я чуть не остановил его. После овладения боевыми искусствами — тринадцать месяцев тренировок, по восемь часов в день — мне не составило бы труда выбить у него из руки пистолет и вывернуть вверх подбородок так, чтобы хрустнули шейные позвонки.
— Расслабься, — сказал он, вынимая записную книжку и ручку. — Посмотрим, как оформить тебе контракт.
