— Пока все в порядке, — с удовлетворением сказал он, и они двинулись дальше.
Вскоре они снова остановились.
— Три с половиной мили, — пробормотал мистер Квест. — Уровень бензина должен быть…
Он посмотрел на стрелку, показывающую количество горючего в баке. Ведь до станции было целых семь миль. Вернее, всего пять и три четверти. Но раз до Дамфризовых холмов семь (тогда как на самом деле было всего шесть) и до Джейкобс-Бурга — тоже семь (тогда как на самом деле — по крайней мере девять), то и до станции должно быть семь миль: ведь так приятно иметь дом, который находится в самом центре некоего магического круга — какие богатства, какая власть могут сравниться с этим? Но одно дело — семь миль в поэтическом представлении мистера Квеста, и совсем другое, когда приходится в соответствии с этим проверять положение стрелки, указывающей на уровень бензина. Поэтому мистер Квест нахмурился и сказал:
— Придется, пожалуй, заехать в гараж. Просто удивительно: если люди добились того, что мотор может работать в течение целой человеческой жизни, почему же все остальное так недолговечно?
Прибыв на станцию, миссис Квест устремилась в лавку Сократа, держа в руке список покупок, а мистер Квест поехал в гараж. Марта постояла на веранде, выжидая, пока мать забудет о ее существовании, заговорившись с другими женщинами у прилавка, а потом быстро направилась к группе деревьев, за которыми виднелась лавка для кафров. Это было большое несуразное здание из кирпича с простенькой верандой на столбах. Марта пробралась между толпившимися по обыкновению перед лавкой туземками с детьми на спине, откинула занавеску из пестрых бус, висевшую на двери, и вошла. Через все помещение тянулся длинный прилавок, уставленный банками с яркими разноцветными леденцами и заваленный рулонами бумажных тканей. Вдоль стен стояли мешки с мукой и сахаром, велосипеды, коробки с парафином, ящики с земляными орехами. Над прилавком висели, позвякивая, дешевые бусы, связки вяленого мяса, губные гармошки и стеклянные побрякушки. В лавке стоял запах пота, дешевых красок и пыли, и Марта с удовольствием вдохнула его.
Старик Коэн холодно кивнул ей и, вежливо осведомившись о здоровье ее родителей, задолжавших ему пятьдесят фунтов стерлингов, умолк в ожидании заказа.
— Скажите, Солли у себя? — спросила Марта каким-то уж слишком вежливым тоном.
Старик поднял брови и неторопливо ответил:
— Он дома — для всех, кто хочет его видеть.
— Мне бы очень хотелось его повидать, — сказала Марта, с трудом выдавливая из себя слова.
