Он знал, какие из его баллонов были пустыми. Как и у каждого жителя поселка, у него был свой собственный метод расположения баллонов в кассете. Выбросив шесть баллонов, он остановился. Ему вдруг на мгновенье пришло в голову, что выбрасывать пустые баллоны — грех. Их было очень нелегко заменять.
Схемы расположения баллонов в кассете Альфа он не знал. Ему придется проверять наличие кислорода в каждом баллоне по отдельности.
Некоторые Альф уже выбросил сам, очевидно, в расчете на то, что их место займут баллоны Картера. Один за другим Картер поворачивал вентили каждого баллона. Если раздавалось шипение, он перекладывал этот баллон в свою кассету. Если же нет — то переходил К следующему.
Шипение обнаружилось только у одного баллона. Всего лишь у одного. Итак, пять баллонов с кислородом. Ему никак не осуществить тридцатичасовое путешествие, располагая всего лишь пятью баллонами с кислородом.
Альф где-то припрятал три кислородных баллона, где-то в таком месте, где он мог без особого труда отыскать их. Сделал он это на всякий случай — на тот случай, если с ним произойдет что-нибудь непредвиденное, и его багги достанется Картеру. Чтобы даже в этом случае Картер был лишен возможности вернуться живым.
Альф обязательно должен был оставить эти баллоны там, где их можно легко отыскать. Он, должно быть, оставил их где-то поблизости, ибо до самого того времени, когда Картер пересек гряду, он все время был у Картера на виду, а после этого оставил при себе только один баллон, кислорода в котором должно было хватить на то, чтобы добраться до остальных. Баллоны были где-то поблизости, но у Картера было всего лишь два часа на то, чтобы их отыскать.
Скорее всего — он сразу это понял — они должны находиться по ту сторону гряды. На этой стороне Альф нигде не останавливался.
Но он мог оставить их где-нибудь на склоне во время своих попыток прыжками достичь вершины…
В каком-то неожиданно охватившем его приступе бешеной спешки Картер запрыгнул в кабину своего багги и поднял его вверх. Фары прекрасно освещали ему его путь к вершине и дальше.
* * *
Первые красные лучи утреннего солнца застали Ли Казенса и Рута Дулитла, когда они уже были снаружи купола. Они копали могилу. Казенс сохранял при этом стоическое молчание. Со смешанным чувством жалости и отвращения выдерживал он напряженный поток слов, срывавшихся с языка Рута:
— Это первый человек, которого предстоит похоронить на другой планете. Неужели вы считаете, что Лью пришлось бы по душе такое? Нет, ни в коем случае. Он бы сказал, что не стоило умирать ради этого. Он ведь так хотел возвратиться домой. И, скорее всего, возвращался бы на борту следующего корабля…
