– Охранение жидкое выставили. Затем, только в двух домах из труб дым шел. Значит, остальные пустовали. И на северной тропе свежие следы виднелись. Я сразу понял, что часть наших клиентов с базы ушли.
Удовлетворенный услышанным, полковник усмехнулся:
– Повезло парням.
– До поры до времени, – зловеще откликнулся Вепрь.
Командир притворно пожурил подчиненного:
– Ну, ты людоедом не прикидывайся. Может, они одумаются, сдадутся и попадут под амнистию.
Бойцов энергично замотал головой:
– Раньше Волга вспять потечет, чем они одумаются. Черного кобеля набело не перекрасишь.
– Это точно, – тяжело вздохнул Борода.
Покончив с чаем, Бойцов продолжал:
– На рассвете мы ударили. Сначала рванули закладки. У одного дома стена рухнула. А потом увидели, что маленько оплошали.
Борода резко вскинул голову:
– В чем дело?
– Одна закладка не сработала, – признался Бойцов.
– Кто ставил? – взгляд командира стал колючим.
– Кэмел.
– Еще такое повторится… – насупившись, загудел Борода.
Бойцов поспешил заступиться за подчиненного:
– Не повторится.
Полковник упрямо повторил:
– Но ты его погоняй по минному делу.
– Иногда и космические корабли падают. А тут обычный детонатор дал сбой, – пожал плечами Бойцов.
– Это не оправдание, – упрямо гнул свою линию Борода.
Полковник в вопросах проведения операций был страшным педантом, никаких отговорок в расчет не принимал.
Бойцов поскорее постарался замять тему:
– Зато потом Кэмел отработал на «отлично». Бил «чехов» из своего винтаря навзлет.
Полковник засмеялся:
– Ладно, Вепрь, не напрягайся. Любишь ты своих ребят от неприятностей отмазывать. Прямо как наседка над ними квохчешь.
Сообразив, что гроза миновала, майор облегченно вздохнул:
– Что есть, то есть.
В открытую дверь «кунга» хлынул солнечный свет. Светило, поднявшееся в зенит, повисло над ложбиной. Полковник встал, подошел к дверному проему и, прикрыв глаза рукой, долго смотрел на солнце.
– Как думаешь, Вепрь, при нашей жизни эта бодяга кончится? – неожиданно спросил Борода.
Майор взглянул на командира:
– Какая?
– Война в Чечне.
– Не знаю, – честно ответил Бойцов.
– Вот и я не знаю. Трудно воевать, когда этой мути конца-краю не видно. Вчера под Шатоем мой старинный друг на фугасе подорвался. В цинковый ящик мешок с обгоревшими костями положили. Сформировали, бля, посылку на родину героя.
Смачно сплюнув, полковник витиевато выругался.
Бойцов переспросил:
– Кто-то из наших?
Командир обернулся.
Только сейчас Бойцов понял, как полковник устал. Его лицо в солнечном свете сохраняло землисто-серый оттенок.
