– О, какая ты нудная, Майки! – попеняла она Микаэле. – И… О боже, я не сказала тебе, что ты потрясно выглядишь! И волосы! Просто блеск. Но, кажется, на той неделе они были красного цвета?
– Ага, – подтвердила Микаэла и отбросила прядь – темно-лилово-фиолетовую, – и не вздумай смеяться, иначе я перекрашусь в зеленый.
– Только не это! Знаешь, дорогая, всему есть предел! Ну ладно, у меня не слишком много времени, давай приступим к делу. Что тут у нас? – Мэри-Энн вытащила блокнот и внимательно огляделась.
Микаэле очень хорошо был известен этот острый, холодный, оценивающий взгляд. И она никогда не совершала ошибку, недооценивая Мэри-Энн ни как человека, ни как профессионала.
Через три часа Мэри-Энн, снабженная самыми подробными инструкциями и перегруженная собственными идеями по усовершенствованию этих инструкций, отбыла. Оставшись одна, Микаэла потянулась. Это был долгий день… Она разобрала привезенную сумку с одеждой и убрала вещи в шкаф. Нужно будет спуститься на кухню и приготовить ужин. Невольно она вспомнила ужин с Коулом и грустно усмехнулась. Вряд ли это когда-нибудь повторится…
Микаэла вышла из своей комнаты, где еще оставалась скудная мебель – кровать, пара стульев и платяной шкаф, – и прошлась по пустым комнатам, выглядевшим сейчас поистине ужасно. Она не сразу заметила появление Коула. Просто в какой-то момент почувствовала, что не одна, и обернулась. Он стоял и смотрел на нее.
– Добрый вечер, мистер Рассел.
– Добрый вечер, – отозвался он.
– Как поживает ваша аллергия?
– Вашими молитвами, – довольно миролюбиво пробурчал Коул.
– Значит, все в порядке, – улыбнувшись, констатировала Микаэла. – Выглядите уже неплохо.
– Спасибо, – поблагодарил он, протягивая ей коробочку с таблетками.
– Можете оставить их себе. На всякий случай.
– Хорошо, – после минутного колебания согласился он.
– Рада, что сумела вам помочь. Вы что-то хотели? – поинтересовалась Микаэла.
– Да. Поговорить с вами.
– Ну давайте поговорим.
– Вы вернулись.
– Как видите.
– Значит, вы что-то собираетесь со всем этим делать? – Он неопределенно кивнул куда-то вбок.
– А вы как думали? Хотя… ничего не говорите. Я уже и так знаю, что вы думали. Но я, честно сказать, не в восторге от вашей первоначальной реакции!
Микаэла живо вспомнила его лицо, глаза, в которых бушевало черное пламя, и пальцы, непроизвольно сжимавшиеся в кулаки. Уже знакомый озноб прошелся по ее спине, и Микаэла невольно обхватила себя руками.
– Извините, – буркнул Коул, – я не хотел на вас кричать. Но когда я все это увидел…
