Но она молчала. Он силой поднял ее из кресла и прижал к своей груди. Она безвольно опустила голову. Молодой человек пытался растормошить ее: он стал говорить ей нежные слова, называя ее самой прекрасной в мире, самой любимой и бесконечно желанной. Теперь она не возражала ему, как бывало прежде, не отталкивала, гневаясь, не отворачивалась. Ему удалось поцеловать ее в губы, но эти губы были холодны, как лед, и он в недоумении разжал свои объятия.
Аурелия опустилась в кресло. На ее устах появилась улыбка Джоконды, но в ней больше не было иронии и легкого кокетства. Теперь она напоминала улыбку Сфинкса или Будды – в ней таилась тайна вечности и полная отрешенность от земной суеты. Эрику показалось, что она смирилась со своей судьбой, и уже слышала голоса, призывающие ее.
Молодой человек опустился на колени и стал собирать в шкатулку мелкие чешуйки желтого пергамента, стараясь не проглядеть самую мелкую частичку. По крайней мере, будет, что представить мистеру Дагсу, думал Эрик, уже представляя, как он будет рассказывать ему о подробностях своих приключений в Сан-Диего.
– Да-да, отвези ее Рону, – мягко проговорила она. – Только сейчас я поняла всю бренность и… глупость нашего с ним противостояния, и подлость моей мести бедному Уильяму. Теперь эта шкатулка больше ничего не стоит. И моя жизнь тоже…
Эрик закрыл шкатулку и опустился на ковер рядом с нею.
– Тебе надо как следует отдохнуть. – Он взял ее руку и приложил к губам.
Ее пальцы были холодны, но запястье и ладони теплы и даже горячи.
Как странно, подумал он, водя ее рукой по своим губам. В нем снова поднималась жалость к этой несчастной женщине, смешанная с болью и отчаянной любовью.
– Езжай, милый мальчик. – От горечи ее интонации у Эрика едва не брызнули слезы. Он уткнулся головой в ее колени, и она стала медленно гладить его волосы. – Все еще будет, ты увидишь…
Эрик удивленно поднял на нее глаза, не поняв смысл сказанных ею слов. Но она мягко посмотрела на него и приложила палец к губам, прося больше ни о чем не расспрашивать.
– Я завтра же приеду к тебе! – воскликнул он, но, быстро прикинув в уме время в пути и пребывание в Денвере, поправился: – Ну послезавтра, обязательно, верь мне! А ты жди меня здесь и отдыхай, я прошу тебя. Ты обещаешь ждать меня здесь?
Она прикрыла глаза, и Эрик расценил это как знак согласия.
– Вот уже не ожидал! – Рон Дагс вместе с дочерью вышел навстречу широко улыбающемуся Эрику.
Молодой человек нашел, что с тех пор, как он видел ее в последний раз, Роуз похорошела и, похоже, повзрослела. Даже в ее одежде появились спокойные тона. Эрику было приятно видеть вместе отца и дочь.
