Сама же тетя Долли была скромницей, которую чаще всего мужчины не замечали. Камилла была ярким фейерверком, вечным праздником, извергающимся вулканом, бурной горной рекой. Она не жила, а горела, словно бенгальские огни. Удачи и разочарования, достижения и провалы, грусть и радость сменяли друг друга, не давая ей ни на минуту расслабиться.
Жизнь Долорес была, напротив, спокойной, размеренной и гармоничной, как голубой морской простор, заснеженная равнина или большое поле желтых цветов. Неудивительно, что создать семью удалось именно старшей дочери Рэдфордов. Ни один из многочисленных поклонников Камиллы не рискнул свить семейное гнездо на вулкане.
Энн поставила фотографию на тумбочку. Затем достала из того же ящика высокую оплавленную свечу в маленьком стеклянном подсвечнике, похожем на наперсток. Всякий раз, когда Энн думала о своей матери, она зажигала свечу. Это уже была тринадцатая свеча за год. Ее предшественницы растаяли, унеся в небытие свидетельство человеческого горя. Свечу Энн поставила напротив портрета. В неровном мерцании пламени лицо женщины на фотографии приобрело некое подобие мимики. Каждый раз в такие минуты Энн казалось, что ее мать сидит перед ней, мягко улыбается, а иногда слегка сдвигает брови от недовольства.
Мамочка, мне так тебя не хватает! Тетя Долли и дядя Томас очень любят меня. И я тоже их люблю, но… Слезы жгли лицо, но Энн не собиралась жалеть себя. Легче всего задуть свечу, включить в комнате свет, убрать в дальний угол ящика фотографию и поудобнее устроиться перед телевизором. Но это будет бегством.
Я никому не хотела причинить зла. Но что, если я сделала это? Что, если я виновата в смерти Криса? Он мне тогда звонил, звонил и звонил… а я была так зла на него, что… Может быть, я пожелала ему смерти? Мысленно. Вдруг я убила его силой мысли? А Джессика? Она пришла ко мне с тортом, но я ведь чувствовала, что у нее дурные намерения. Она смотрела на меня так, как можно смотреть только на врага. Вдруг я приношу несчастье всем близким людям?
Зеркальное отражение дрожало, словно потревоженное ложкой желе. Черты лица Энн и ее матери размылись, стали нечеткими, но от этого еще более живыми.
«У мамы был рак», – так сказала много лет назад тетя Долли маленькой Энн. Энн расплакалась от страшного слова, еще не понимая его значения.
Энн так увлеклась мрачными воспоминаниями, что не услышала стука в дверь. Запах плавленого воска и отсутствие света в комнате племянницы всерьез напугали тетю Долли. Поскольку Энн не откликалась на стук, тетя Долли решила действовать более решительно. Она распахнула дверь и сделала шаг в темную пропасть комнаты.
