Разбудил его камердинер Николай, который осторожно трогал его за плечо, наклонившись к нему и участливо заглядывая в лицо.
– Иннокентий Петрович, извиняюсь… Велено срочно передать…
– А? Что? – встрепенулся Иннокентий.
– Слуга вашего друга, малаец, сейчас мне объявил, что его господин занемог и желает перебраться в город как можно скорее со всеми пожитками. Он просит вас, чтобы вы распорядились и дали в помощь людей для сборов. Вы позволите?
– Малаец вам это объявил? Каким образом? Ведь он немой, – удивился Иннокентий, просыпаясь по-настоящему.
– Вот бумага, на которой он все это написал, – камердинер протянул ему лист.
Иннокентий удивленно повертел его в руках.
– Однако, он правильно пишет по-русски… Так Венедикт, вы говорите, болен?
– Да, очень болен – и видеть его нельзя.
Иннокентий встал, подозрительно взглянул на камердинера – знает ли он о том, что произошло в саду ночью?
– За врачом не посылали?
– Нет, малаец не позволил.
– Он это тоже написал?
– Так точно, барин.
Иннокеннтий помолчал.
– Ну, что ж… Распорядись, – сказал он.
Николай удалился.
Иннокентий направился в спальню. Жена уже не спала, но лежала в постели. Супруги обменялись долгим, значительным взглядом.
– Его уже нет? – спросила она.
Иннокентий вздрогнул.
– Как… нет? Ты разве…
– Он уехал? – продолжила она.
У Иннокентия отлегло от сердца.
– Нет еще. Но он уезжает сегодня.
– И я его больше никогда-никогда не увижу?! – просияла она.
– Никогда.
Валерия вскочила с постели и бросилась в объятия мужа. Она поцеловала его.
– И те сны не повторятся?
– Нет, – улыбнулся он.
Она, танцуя, сделала круг по комнате. Потом остановилась, протянула обе руки к мужу.
– И мы не будем никогда говорить о нем, никогда, слышишь, мой милый? И я из комнаты не выйду, пока он не уедет. Да, постой!…
Она бросилась к зеркальному трюмо и, порывшись в ящичке, вынула из него жемчужное ожерелье, подаренное ей Венедиктом, и протянула его мужу.
– Возьми эту вещь и брось немедля в самый глубокий колодец!
Он принял ожерелье.
– А теперь обними меня – я твоя Валерия – и не приходи ко мне, пока… тот не уедет…
При последних словах какая-то болезненная усмешка исказила ее лицо.
Иннокентий обнял ее и вышел из дома с ожерельем в руках. Возле дома уже были заметны сборы. Дворовые люди носили в автомобиль ковры и сундуки. Шофер Георгий копался во внутренностях авто, готовя его к поездке.
Иннокентий пошел вглубь сада, прошел мимо заброшенного пруда и оказался возле хозяйственных построек за садом. Здесь был простой колодец с воротом. Он подошел к нему, заглянул – глубоко внизу блеснуло зеркало воды – и, взвесив на руке ожерелье, бросил его в колодец.
