– Она назвала спортсменов тупоголовыми и сказала, что у них одни побои на уме, – продолжил Бен. – Потом еще что-то насчет зубов, но я не расслышал. Она говорила с оператором, я еще тогда понял, что после боя стану объектом ее преследования. Мне сразу стали лезть в голову мысли, что неплохо было бы доказать ей обратное.
– Разве она не права? – неожиданно спросил Чжан. На этот раз он посмотрел на ученика.
Бену стало жутко от этого взгляда, пронизывающего насквозь.
– Разве она не права?
Пауза. Чжан очень редко повторял вопросы, и если уж это делалось, то всегда с определенной целью. Бен задумался. Это явный намек. Значит, нужно действительно подумать. Журналистка обвинила спортсменов в тупости. Вполне возможно, что это на самом деле так. Ведь Бен давно ни с кем близко не общался, кроме тренера. Да и в бытность своих клубных выступлений не очень-то стремился поддерживать отношения с товарищами по команде. Как-то всегда держался в стороне. А почему? Да именно потому и держался, что не хотел выглядеть белой вороной. Спортсмены в клубе не отличались особой интеллектуальностью, с ними нельзя было поговорить о философии Шопенгауэра, которой Бен так увлекался тогда, они не посещали художественных выставок. Возникало чувство отчужденности, словно ты один среди толпы.
Чжан между тем глядел на своего ученика, не сводя глаз, словно следил за ходом его мыслительного процесса, и молчал. Он мог так молчать и час, и два, и три. Однажды в похожей «беседе», где один молчал, а другой думал, прошла целая ночь. У Чжана была особая философия на этот счет. Очень простая, но толковая, даже Бен через какое-то время уверовал в нее. Тренер любил повторять, что все проблемы проистекают от одной причины – отсутствия времени для размышлений. Мы, как правило, просчитываем только ближайшие последствия собственных действий, а зачастую и этого не делаем. Сядь, подумай, порассуждай сам с собой и не придется бегать, чтобы ликвидировать учиненный глупостью разгром. Поэтому Чжан терпеливо ждал. Он отлично знал, что стоит отпустить ученика – и тот переключится на иные предметы, которые волнуют его в данный момент больше. Так оно обычно и выходило на первых порах. Чжан отправлял Бена подумать, а Бен благополучно забывал, о чем его вообще спрашивали. В итоге тренер пришел к выводу, что обучение тэквондо надо начинать не с элементарных приемов и стоек, а с умения думать: долго, упорно сосредоточиваться на одной мысли. И, раз уж Бен не был в состоянии сам себя контролировать, Чжан оставлял его в поле своего зрения. Сложно думать о чем-то другом, когда перед тобой сидит человек, ждущий ответа на конкретный вопрос. И Бен покорялся. Иногда он чувствовал, что мысли все равно уходят, и тогда просил тренера помочь.
