– Никаких дискотек! – Отец, войдя в комнату, решительно хлопает по столу ладонью. – С Чаком, пожалуйста, куда угодно, ему я доверяю, а одна никуда не пойдешь. И точка!
– Но, папа! – Линда растерянно разводит руками; она даже специально репетировала этот жест перед зеркалом. – Я уже договорилась, меня ждут!
– Я сказал: ты никуда не поедешь! Все, разговор окончен!
Дверь с треском захлопывается. Линда остается в комнате одна, падает на кровать и, уткнувшись в подушку, плачет. Тиран! Нет, только подумайте, человеку семнадцать лет, а его запирают как малого ребенка! Косметика «плывет», глаза красные, конечно, теперь уже нечего и думать о дискотеке. Еще один скучный вечер дома, скорее всего придется помогать братьям делать уроки на завтра.
И Линда плачет, безутешная в своем горе. Но вот чья-то рука опускается на плечо и она слышит папин голос:
– И сразу в слезы. Давай поговорим, что ли?
Она обиженно молчит. Тогда отец поворачивает ее к себе лицом, сам вытирает платком щеки.
– Дались тебе эти ночные танцы! Позвони Чаку, сходите в английский клуб, развейтесь. Я же не держу тебя под замком, в самом деле. Хочешь, я позвоню ему?
– Нет, – снисходит до ответа Линда, но видно, что она еще сильно рассержена.
– Ну что ты дуешься? Я твой отец, и мне виднее. – Папа нахмуривается, брови ползут к переносице, еще немножко, и вечер действительно придется провести дома.
Линда в спешном порядке меняет тактику.
– Ладно, – несколько обиженно улыбается она. – Позвони Чаку. Я пойду с ним.
– Сразу бы так! – Обрадованный отец чмокает великовозрастное дитя в лоб. – Приведи пока себя в порядок.
Он уже встает и хочет идти к телефону, но Линда останавливает его:
– Пап, подожди, посиди со мной.
И отец остается. Целый вечер вместе. Они говорят на разные близкие обоим темы, вспоминают маму. И ехать уже никуда не хочется, а хочется свернуться клубочком, поджать ноги, положить голову отцу на колени и уснуть, слушая, как он вспоминает молодость, где тоже были строгие родители и дискотеки, на которые, впрочем, убегали тайком, за что потом крепко получали дома…
В мечтах Линда соединяла все самое приятное: ведь Чак, к примеру, тогда еще не был ее парнем, просто ей нравился. Да и отец давно уже утратил внешность красавца мужчины, каким являлся ей. Странные мечты для семнадцатилетней девушки, которой в отличие от ее подруг разрешалось все. Но настоящий отец не мог прийти и целый вечер провести в комнате дочери. Разве что в мечтах. И Линда мечтала. Упоенно мечтала иногда сутками напролет, представляя себе в скрупулезных подробностях, что бы она ответила на тот вопрос, а что на этот.
