Комната уже была озарена яркими солнечными лучами. Окна прямо-таки горели, задерживая на матовой мерзлой поверхности это сияние золота. Если смотреть на них долго, начинали болеть глаза. Кресло, разумеется, теперь пустовало. Только свитер все так же лежал на том же месте, забытый и одинокий. Зато Линда оказалась накрыта двумя одеялами, как и прежде.
В коридоре послышался приглушенный стук прикрываемой двери, и в следующее мгновение в комнату вошел Джон.
– Так, проснулась, – сразу заметил он.
Лицо его, хмурое и сосредоточенное, не предвещало ничего хорошего. Линда уже знала это сумрачное выражение глаз, напряженно сомкнутые губы: сейчас будет разнос. Вот только за что? Ведь она только секунду назад открыла глаза.
– Да. – Линда закивала и мило улыбнулась, все еще надеясь отвести грозу.
– Хорошо. Тогда скажи мне, пожалуйста, кто разрешал тебе спать под одним одеялом? – Джон встал напротив кровати и теперь нависал над своей подопечной подобно Эдельвейсу над равниной. – Я тебя спрашиваю!
– Ни… никто. – Линда была немного сбита с толку этим вопросом. – А что случилось? Джон, почему ты сердишься?
– А ты не догадываешься?
Линда поджала колени и закуталась поплотнее в одеяло. Не хватает еще с утра получить, лучше перестраховаться.
– Тогда я тебе объясню!
Вероятно, вид у Линды был настолько жалостный и растерянный, что Джон просто не смог выдержать до конца своей роли. Объяснения он начал уже на полтона ниже.
– Просыпаюсь утром, а ты вся дрожишь под ним! – Его рука ухватила тонкое одеяло. – Сжалась в комок и так трясешься, что зуб на зуб не попадает. Ноги ледяные. Кто тебе разрешил убрать одно одеяло? Комната не топлена, если уж проснулась раньше, надо было меня растолкать. Тем более…
Но Линда фыркнула в ответ:
– Ага, и не дать тебе спать. Замечательно! Я же тебя накрыла…
– А сама замерзла. – Джон повысил голос. – И не перебивай, когда старшие говорят.
– Но…
– Я сказал: не перебивай!
Линда тяжело вздохнула. Нет, ну почему он не ценит заботу о себе? Так нечестно. Сам ночами не спит, а она одеялом один раз его накрыла, и уже трагедия.
Джон продолжал говорить. Но Линда набрала в легкие побольше воздуха и вставила-таки фразу:
– Я о тебе беспокоилась. Меня кутаешь, а сам с голыми ногами. Ты же тоже не железный! Можешь заболеть!
Джон несколько опешил от столь решительного отпора, потому что Линда уже довольно давно не позволяла себе подобных выходок. Если ее отчитывали, молча слушала, спрятавшись в одеяле. Но на этот раз Джон не мог не признать, что в ее словах есть доля истины. Больше того – Линда почти права. Но характер нужно было выдержать.
