Вчера Линда, наверное, вспылила бы, наговорила бы всяких резкостей. Но сегодня, когда за окном светило солнце, ругаться совсем не хотелось.
– Простите.
Кроткое, тихое слово, произнесенное почти шепотом, произвело более сильный эффект, чем любая гневная тирада. Джон, укрывавший ее одеялом, замер и вместо уже вертящихся на языке упреков улыбнулся.
– Просто очень хотелось встать, – честно призналась Линда, – а вас не было. Я звала. Понимаю, что это глупо в моем положении, но там, за окном, весна.
Эти глаза глядели так открыто, без малейшей доли женского притворства и кокетства, что Джон залюбовался ими. Голубыми, небесно-голубыми, как ни банально звучит подобный эпитет. И после этого она будет настаивать на своих двадцати трех годах? Ребенок. Так может смотреть на тебя только ребенок с распахнутой настежь душой.
– Да ладно уж. Только больше без меня не надо, не вставай, – смущенно произнес Джон.
Конечно, он узнал его. Такое же точно чувство приходило к нему в то время, когда Ил из подростка становилась женщиной. Джон хорошо помнил, как каждый день отмечал в сестре новые перемены. Она распускалась на его глазах подобно цветку. Исчезала внешняя колючесть кактуса, озлобленность на мир, в котором чувствуешь себя некомфортно, – а ведь переходный возраст на то и переходный, чтобы ощущать все прелести внутреннего перерождения, как физического, так и духовного, – уходили детские обиды и претензии. Во взгляде появлялись умиротворение, покой, душевная теплота. Та самая, которую так ценят мужчины, которой им не хватает.
Джон видел это превращение, видел, как Ил, перестав сопротивляться своей природе, становится женщиной. Временами на нее накатывало детское озорство и она тащила брата играть в снежки, временами находила тихая задумчивость, и тогда сестра очень напоминала мать. Джон раньше не понимал этого, но, глядя на Ил, осознал: женщины по-настоящему живут только сердцем. Следовать логике, рассудочности – это удел мужчин.
И вот теперь жизнь, кажется, подарила ему еще несколько прекрасных минут. Линда, эта злюка и забияка, еще вчера собиравшаяся подавать на него в суд, извинялась, смиренно исчезая под одеялом, не запротестовав ни словом, ни жестом. Женское настроение полностью отдано на откуп сердцу, а потому порой самые гениальные научные открытия трогают их меньше, чем букет цветов, подаренный возлюбленным. Сегодня солнце, сегодня светло и хорошо, и потому Линда такая спокойная. Джон давно заметил, что женщины вообще лучше чувствуют природу и более подвержены ее влиянию. Ил любила ночные пейзажи, просто таяла в них. Линде, вероятно, нравятся дневные.
