Брадер, крепко стиснул Тороя за плечо и вывел пленника вон.
По длинной винтовой лестнице начальник охраны и арестант спустились вниз. Здесь бравый военный открыл добротную дубовую дверь, ведущую в подвал, и втолкнул узника внутрь. Они спустились по короткой лестнице и оказались в узком сыром коридоре с низким потолком. Здесь было всего три или четыре камеры и в них, судя по всему, содержали особых нарушителей (проштрафившихся ведьм, чернокнижников и прочую шушеру).
Для прожжённых бандитов, убийц и другого сброда имелась отдельная тюрьма со всем необходимым арсеналом (камерой пыток, одиночками и карцерами), которая располагалась в Фонтанной части города. Этот же подвальчик служил заточением для своего рода привилегированной касты — тех, с кем справиться мог только королевский чародей. Низложенного волшебника сюда привели лишь по одной простой причине — чтобы не тащить через весь город в общую тюрьму, дабы поутру, оштрафовав, отпустить. Всё равно в эту ночь, кроме Тороя, на здешних гостеприимных топчанах никто больше бока не отлёживал. Пригибаясь, чтобы не прочертить макушками по каменным плитам, мужчины остановились перед первой же пустующей камерой. Позвенев ключами, Брадер открыл замок темницы и, едва узник вошёл внутрь, запер решётчатую дверь, оставив арестанта в кромешной тьме.
Торой на ощупь прошёл вдоль стены, отыскал в углу что-то похожее на крытые соломой дощатые нары и, совершенно обессиленный плюхнулся на это убогое ложе. Холод пробирал до костей, руки и ноги тряслись, как в лихорадке. «Ну, спасибо, тебе, Люция, — с досадой подумал узник, — этот твой Гриб я, наверное, до смерти не забуду».
Всё же девица попалась отчаянная. Неумёха, конечно, но далеко неглупая. Надо же такому случиться, он, Торой, приехал во Флуаронис, чтобы зализать раны после очередной неудачной попытки пробудить в себе Силу, а вместо этого впутался в более чем странную передрягу — эта ведьма, Золдан, Книга Рогона…
Однако последним, что промелькнуло перед мысленным взором опального мага, когда он стремительно провалился в сон, были зелёно-голубые глаза в обрамлении бесцветных ресниц.
* * *
Тем временем Золдан в своих покоях выслушивал клаузы Сандро Нониче. Королевский птицевод подобострастно стелился перед магом, не переставая уверять, что-де, задержанный есть известный на все королевства вредоносный колдун, а он, Нониче, поймавший негодяя, заслуживает всяческих почестей.
Чародей старался не морщиться, дабы не выказать тем самым брезгливости, которую с трудом скрывал при виде таких вот лизоблюдов.
