Чудом уворачиваюсь от автомашины скорой помощи, уносящей на лобовом стекле мгновенный блеск моей шевелюры и, сторонясь скуластых полицейских, льну к рекламным щитам заведения, возродившего тараканьи бега. Делаю шаг в сторону, будто в бальном танце, и чувствую, что давлю нечто мягкое. Моя нога стоит на горке разноцветных тел домашних птиц, единообразно поджавших лапки в предсмертной агонии. Здесь же, рядом, на складном брезентовом стульчике, вижу сухощавого старика, которого узнал бы без труда, ведь именно ему я помогал выгружать клетки с беснующимися птицами, когда мы были вынуждены покинуть пригородный поезд. Теребя засаленную кепи, старик сидел возле своего сокровища, еще вчера подававшего бурные признаки жизни, и все с тем же прозорливым весельем, без устали катая морщины по лицу, будто волны, сказал мне:
— Так что вот так, мор на всех напал.
— Это тот, который Томас? — машинально спросил я, усиленно представляя себе тараканьи бега, модернизированные электронным секундомером и синтетическими тараканьими допингами.
— Причем здесь Томас? Просто мор, и Томас в том числе.
И, едва не подавившись очередной порцией веселья, он воскликнул, подтянув подбородок:
— Купите кенаря!
— Как?
— Купите кенаря! — уже громче и настойчивее.
Я бросил мятую бумажку, из-за которой, возможно, еще вчера рисковали жизнью финикийские пираты у берегов Евксинского Понта, и, мобилизовав всю вежливость, ответил ему так:
— Благоволите выбрать на свой вкус, почтеннейший, ибо ничего не смыслю в певчих птицах.
— Я порекомендовал бы вам вот этого. Особенно, если дело касается улучшения потомства. Не знаю, как ваш Томас, но уж я-то в этом деле специалист, — и он отбросил мне носком стоптанной туфли пушистое тельце.
— Благодарю вас, — положив птицу в карман, я продолжил:
— Не подскажите ли, чем вызвана эта нервозность в городе?
— Почему же не подскажу? Подскажу охотно. В городе намечался парад с салютом, транспарантами и прочим весельем. Но неожиданный порыв ветра вырвал листы сценария праздника из рук устроителей. И когда, наконец, листы собрали вновь, все к ужасу своему увидели, что разложить их в прежней последовательности не удастся, так как в спешке их забыли пронумеровать. Но время начала праздника было объявлено загодя, и медлить было уже нельзя. Праздник начался… а получилась забастовка. Хотя никто толком бастовать и не хотел. Просто все точно следовали сценарию праздника, чтобы был порядок. Но листы-то перепутаны, и получилась гигантская забастовка с салютом, лозунгами, разгоном и жертвами. Хотя никто и не хотел…
