– Стой! Кто идет?
– Свои.
– Пропуск?
– Боек.
– Стой!
– В чем дело?
– Пропуск?
«Что за черт? – подумал комбат. – Не забрел ли я на участок соседнего батальона, где на сегодня, разумеется, был другой пропуск?» С неприятным чувством он остановился перед наставленным на него автоматом человека в плащ-палатке, уже кричавшего в темень.
– Товарищ сержант Матейчук!
– Что такое?
Комбат едва не выругался с досады – это была батарея Иванова. Он узнал голос его ординарца, который тем временем выбирался откуда-то из темени, наверно, из землянки.
– Кто такой?
– Это я, Матейчук.
– А, товарищ капитан? Проходите, – легко узнал его Матейчук, в одной гимнастерке подошедший к комбату и донесший с собой запах дыма и еще чего-то, приятно-съестного.
Часовой с молчаливой бесстрастностью взял автомат на ремень.
– Капитан тут?
– Тут. Проходите.
Он протиснулся через узкий проход в землянку, в которой было тепло до духоты и возле входа на полу стремительным пламенем сипела под синим кофейником паяльная лампа. Напротив, на устланных лапником нарах, с книжкой в руках лежал командир батареи Иванов. Землянка была полна бензинового чада, смешанного с приятным запахом кофе. Маленькая аккумуляторная лампочка под потолком неплохо освещала это уютное жилище.
– Привет, бог войны!
– Салют, салют, царица полей! – обменялись комбаты шутливым приветствием, и Иванов сказал:
– Как раз вовремя. Будем пить кофе.
– Ты все еще кофе пьешь? Завидую, завидую. – Волошин, пригнув голову, приткнулся в ногах командира батареи. – А я свой взвод ДШК потерял. Ходил, ходил...
– Да он тут, перед нами. В ста метрах ниже, – сказал сидевший на корточках Матейчук. – Могу показать.
– Ладно, немного погреюсь у вас, – сказал Волошин, потирая озябшие руки. – Так как настроение, бог войны?
– Соответственно обстоятельствам. Соответственно обстоятельствам, дружище.
С капитаном Ивановым они были знакомы еще с довоенного времени, когда командирами взводов вместе служили в одном гарнизоне и вместе участвовали в спортивных состязаниях по легкой атлетике. Потом встретились в окружении и относительно счастливо пережили его, хотя Иванов и вышел оттуда с четырьмя бойцами, без пушек. С первого дня наступления гаубичная батарея Иванова, выделенная из артполка, поддерживала батальон Волошина, и, как только представлялась возможность, Волошин не упускал случая лишний раз встретиться с другом, обсудить обстановку, увязать некоторые моменты взаимодействия, а то и просто потрепаться, как с равным, чего он не мог позволить себе в батальоне, где для всех был начальником, или в полку, где, наоборот, почти все были для него начальством.
