"Ноа Кемпбелл", - поставил он подпись, подул на чернила и швырнул лицензию в груду других, уже готовых. Он снова окунул перо в чернильницу, чтобы продолжить свою писанину, когда услыхал хлопок бича. Так погоняют только быков. Он поднял голову и прислушался. Снова те же звуки. К ним прибавился рев избиваемых животных. Кемпбелл бросил ручку, отодвинул стул и встал. Сняв с крючка на стене черный "стетсон", он напялил его на голову и вышел.
Улыбающийся и довольный - наконец-то можно размяться, - Кемпбелл стоял на ступеньках конторы, оглядывая открывающееся перед ним ущелье. Почти у самых дверей он увидел пару серо-коричневых волов, запряженных в повозку, а за ними еще, и еще. Возницы щелкали бичами, наполняли воздух немыслимой руганью, но вереница телег, фургонов и других экипажей не двигалась с места - затор был где-то намного впереди.
- Эй, вы, мать вашу, бабку вашу, сукины, потаскухины дети!.. - неслось над улицей. - Сдвинетесь вы хоть немного, или вам нужно пороха насыпать в задницу?!.. Я сделаю это собственными руками... мать... мать... мать... и воткну туда эту вот сигару, если вы сейчас же не двинетесь с места...
Слов было еще больше, но они тонули в хлопанье бичей и реве быков. Ноа расхохотался. Добрый старый Тру Блевинс, он знает, что сказать, чтобы вся улица была довольна, ему палец в рот не клади. Язык у него подвешен что надо...
Ноа Кемпбелл и его семья - отец, мать и брат - приехали сюда в мае вместе с бычьим обозом Блевинса. Так поступали часто те, кто не мог себе позволить передвигаться по железной дороге, - присоединялись к погонщикам быков и вместе с ними проделывали путь через враждебные индейские территории. Погонщики брали деньги за охрану, но игра стоила свеч.
В случае с Ноа Кемпбеллом - вдвойне: он и Тру Блевинс сделались закадычными друзьями.
Бедный Тру не очень-то обрадуется, когда узнает, что теперь он должен будет, согласно лицензии, платить налог в три доллара, прежде чем разгрузит свою фуру.
Караван повозок медленно продвигался. Ноа помахал рукой Блевинсу и тем, кто следовал за ним. Но вскоре движение опять остановилось, снова стал слышен голос, несомненно принадлежащий Тру Блевинсу и разносящий в пух и прах всех и вся. Новый затор, казалось, был длительней и безнадежней предыдущего. Со ступенек своей конторы Кемпбелл видел, что основная пробка в горле дороги была у десятого салуна. Поправив шляпу, он ступил в грязь и направился к этому месту.
