— Так ты и детскую литературу отслеживаешь?
— Ты же знаешь, я читаю о драконах все, — пожал плечами Бальтазар.
— И как продвигается твоя монография?
— Медленно, но неуклонно. Ну да Хтон с ней… Извини, Агнешка, вырвалось. Да что это мы все обо мне? Вы-то как? Я смотрю, Агнешка уже считай что взрослая стала. Невеста! Жениха еще не подобрала?
— Скажете тоже, дядя Бальтазар! — залилась румянцем Агнешка.
— Кстати, а где твои пацаны? — спросил Феликс. От этого «кстати» Агнешка приобрела совсем уж малиновый оттенок.
— А я почем знаю? — выгнул бровь Бальтазар. — Умчались с утра пораньше, на Столицу поглядеть, провинциалы, понимаешь ли… И откуда в них столько энергии? Пили вчера на равных, я сегодня голову от подушки с трудом оторвал, а им — хоть бы хны…
— Это называется молодость… — сказал Феликс.
— А мы, выходит, уже старики? — подозрительно прищурился Бальтазар.
— Никакие вы не старики, — вмешалась Агнешка. — Вы просто представительные мужчины.
— Умница, — похвалил ее Бальтазар, горделиво подкрутив ус. — И вообще, дело не в возрасте, а в пройденном расстоянии… Только разве соплякам это объяснишь? О, легки на помине. Явились…
Они не просто явились: скорее, ввалились во дворик, оба до предела взвинченные и взмыленные, и Себастьян тотчас бросился к фонтану, окунул голову в воду, вскинулся и принялся по-собачьи отряхиваться, фыркая и разбрасывая веером брызги, а Патрик устало прислонился к одной из колонн аркады, смахнул пот со лба и, шумно дыша, как после долгой пробежки, начал массировать костяшки кулака. Потом они поглядели друг на друга, синхронно ухмыльнулись одинаково кривой ухмылкой, одновременно вздохнули, переводя дыхание, и негромко, но энергично заржали. Эта почти зеркальная идентичность поступков была тем удивительнее, что внешне между ними не было ничего общего. Высокий и стройный Себастьян, с отцовским римским профилем, тонкими губами и черной как смоль шевелюрой совершенно не походил на коренастого русоволосого крепыша Патрика, но вели они себя как родные братья; в каком-то смысле, они ими и были… Себастьян зачерпнул горстью воды и плеснул на Патрика; тот скорчил зверскую рожу и бросился к Себастьяну с явным намерением утопить его в фонтане.
— Где вы шлялись? — грозно спросил Бальтазар, пресекая веселье на корню.
— Во-первых, доброе утро, папа! — моментально перешел в наступление Себастьян. — И здравствуйте, дядя Феликс!
— Привет, мальчики, — кивнул Феликс.
— А во-вторых, мы не шлялись, а гуляли…
