Итак, благодаря предусмотрительности Сигизмунда, нынешней зимой в аудиториях Школы было жарко, как в финской бане. Феликс потел и с нетерпением посматривал на осиную талию песочных часов, где кружился водоворот мельчайших жемчужных песчинок. Песку в верхней половине стеклянного сосуда оставалось чуть меньше трети, когда Феликс сказал:
— Закругляемся, господа студенты!
Господа студенты еще ниже склонились над своими контрольными работами и еще старательнее заскрипели перьями. Феликс вытащил платок, промокнул лоб и обвел взглядом аудиторию. Студентов было десятеро: Сигизмунд всегда придерживался теории, согласно которой знания, получаемые слушателями лекций, обратно пропорциональны числу этих самых слушателей — не подкрепленная ничем, кроме личного опыта Сигизмунда, эта теория позволяла разбить полсотни первокурсников на пять групп и создать таким образом достаточное количество учебных часов. Обратной стороной такого решения была необходимость читать одну лекцию по пять раз кряду, а проведение семинаров вообще превращалось в пытку: на сегодня это была уже третья контрольная, и еще две предстояло провести завтра…
Из десяти взопревших (то ли от жары, то ли от усердия) борзописцев один лишь Патрик не проявлял признаков волнения по поводу истекающего вместе с песком времени, отведенного для завершения работы. Причиной спокойствия Патрика было то, что он закончил контрольную четверть часа назад, и теперь упорно таращился в окно, дабы не мешать своему соседу Олафу списывать. Двойное оконное стекло запотело изнутри и замерзло снаружи, утратив всякую прозрачность, а потому Патрика одолевала зевота, которую он отчаянно, но безуспешно старался подавить.
«Все-таки жаль, что Сигизмунд и слышать не хочет о вступительных экзаменах в Школу, — подумал Феликс. — Не для отсева, нет: просто если уж и делить студентов на группы, то почему бы не делать этого на основе предварительно полученного ими образования? Ведь бедняга Олаф с трудом читает по слогам, и даже списывать толком не умеет, а для Патрика и Себастьяна с их университетским образованием все эти лекции и семинары — давно пройденный этап… Кстати, а где Себастьян? Что-то он в последнее время редко появляется в Школе. Надо расспросить Патрика, в чем тут дело…»
— Все, господа, — сказал Феликс, когда последняя песчинка упала сквозь узкое горлышко. — Попрошу сдать работы.
Аудитория дружно вздохнула, и студенты, хлопая крышками парт и переговариваясь между собой, один за другим потянулись к кафедре, на которой вскоре выросла стопка исписанных листков.
