Кто бы ни затевал это смехотворное «покушение», прокололись не только бездарные исполнители, но и посредники. Прокололись? М-да… Смехотворность, несерьезность происшедшего и раздражала Гурова. «Если за этим стоит Баранов, а кому я еще на ногу наступил, – думал Лев, – то неужели его ребятки не могли найти кого-никого поприличней? Сами бы на крайняк подсуетились, нет? Да и смысла не просматривается: никогда соображающий преступник не начнет впрямую охотиться на своего преследователя, это азы! Потому что знает: даже если насмерть завалить ненавистного мента, проблема останется: пришлют нового, а попутно весь город на уши поставят. Опер-важняк на роту ОМОНа потянет. Были прецеденты… Выходит, бесславный конец нападения так и планировался. Его хотели отнюдь не искалечить руками этих фруктиков и тем более не напугать. Его хотели поставить в известность: дескать, мы о тебе знаем. Отсюда и соответствующий адресок на завтра для парочки „дурных парней“, то есть, что он их расколет, предусматривалось тоже. Заодно проверить, не дурак ли „заезжий музыкант“, а то пусть заводит на пешек дело и теряет время… Значит, не было ничего, пусть голову поломают».
– Вся эта история начинает забываться. Уверен, что через полчаса вообще ничего не буду помнить. Так что, – Лев ободряюще потрепал мужичонку по плечу, – подбери сопли и скажи дяденьке спасибо! Ты сейчас повезешь своего корешка в травмопункт, придумай там что-нибудь. Вована наверняка положат на месяц-другой в стационар, вычислить его там для меня несложно, но если придется вычислять… Тогда я точно рассержусь! Леха, значит… Где живешь, ну! Врать грешно, и не только лгать, усвоил? Заливать ты сейчас травматологам будешь. Общага химзавода, говоришь… Эх вы, гегемоны сраные!
Гуров развернулся в сторону Кленовой и совсем было двинулся на молочно-белый свет перекрестка, как в голову ему пришла еще одна интересная мысль. Он вновь подошел к расстроенным приятелям, сунул руку во внутренний карман.
– Все правильно, это я достаю верный шпалер, чтобы расстрелять вас на месте. Да не дергайся ты, горюшко. – Он протянул Лехе десятидолларовую бумажку. – Видишь, какой дядя добрый! Пойдешь Вована навещать – апельсинчиков ему купи, минералки бутылку. Минералки, а не самогонки, я проверю! И там, в больничке, напишите мне подробненько все про тачку, про крутых, о чем они с вами говорили – как ты мне сейчас живописно излагал. Две подписи. И занесешь на Ленинские Зори, дом восемь. Не будет меня, отдашь старику. И не откладывай!
