И дело тут было не только в том, что следователь и сыщик были старыми друзьями. Гойда был здравомыслящим человеком и никаких иллюзий насчет своих способностей не питал. Не был он и тщеславным. Поэтому и хватало у следователя внутренних сил для того, чтобы публично признавать профессионализм Гурова. Сыщик был специалистом более высокого класса. И поэтому Гойда легко жертвовал своими скромными амбициями ради пользы дела.
Гуров не спеша подошел к следователю, беседовавшему с группой людей, и остановился чуть в стороне, наблюдая за происходящим. А Гойду окружили пятеро мужчин и две женщины. Все семеро говорили одновременно, отчаянно жестикулируя и перебивая друг друга. Следователь призывал их успокоиться и высказываться по очереди, но его усилия были тщетны – мужчины и женщины около него так и не переставали голосить и ругаться.
Полковник подождал немного, давая Гойде шанс справиться с проблемой самому. Но, когда позади милицейского ограждения засверкали бликами вспышки фотокамер и появились телеоператоры, решил прекратить балаган и увести потерпевших внутрь дома, где можно было бы спокойно поговорить.
– Граждане! Граждане, спокойно! Давайте пройдем в дом и там все обсудим, – зычно проговорил Гуров, подходя к возмущенным людям вплотную. – Криками делу не поможешь. К тому же сейчас здесь будут репортеры и тогда точно помешают нам на месте выяснить все подробности происшествия.
Это была его ошибка! Дородная черноволосая женщина, лет сорока на вид, резко повернулась в сторону сыщика. Секунду она испепеляюще смотрела на него, а затем завопила еще громче, нарочно стараясь привлечь к себе внимание репортеров.
– Вот и хорошо, что журналисты придут! – кричала она, произнося слова с едва уловимым кавказским акцентом. – Пусть идут. А мы им расскажем, каким гонениям чеченцы подвергаются в Москве. Тут вам не Грозный. Тут вам не удастся скрыть факты издевательства над нами!
Остальные тут же забыли о Гойде и повернулись к Гурову. Они кричали о нарушении прав человека, о притеснениях, милицейском и бандитском произволе и бог весть еще о чем. Впрочем, из-за того, что все говорили одновременно, разобрать, о чем именно идет речь, было совершенно невозможно. Несколько секунд Гуров слушал их с абсолютно спокойным выражением на лице, а затем холодно проговорил:
– Хорошо. Можете идти пообщаться с журналистами. Но я хочу вам напомнить, что для подачи заявления в милицию на возбуждение уголовного дела вам необходимо явиться в участок. Я хотел пойти вам навстречу и поговорить с вами там, где для вас будет удобнее. Но если вы настаиваете на обратном, то можем сейчас проехать в ближайшее отделение милиции, где я и мой коллега примем от вас любые жалобы и заявления.
