– Знаете, таких соображений слишком много, чтобы они представляли реальную ценность, – усмехнулся Бурдашов. – У нее и до меня, и после были любовники. Некоторых я знаю, о некоторых догадываюсь, а о ком-то даже и не слышал. Не станете же вы обходить их всех.
– Не стану, – согласился Гуров. – Я найду другой способ. А вот что собираетесь предпринять вы? По-прежнему намерены поднять шум на всю Европу или все-таки погодите?
Бурдашов долго молчал, сумрачно глядя в окно, где золотились верхушки лип. Наконец он заговорил:
– Вы думаете, у меня есть другой выбор? Возможно, произошла роковая ошибка и вы правы в своих предположениях. Но само ваше присутствие здесь убеждает в том, что за мной наблюдают очень пристально, следят за каждым шагом, и опасность отнюдь не миновала…
– А мне кажется, что тут вы попали пальцем в небо, – с сожалением заметил Гуров. – Вы правильно выразились – ошибка была роковой для вас. Не знаю, добились бы вы успеха, не случись того, что случилось. Но теперь, боюсь, ваше расследование зашло в тупик. Все, кто имел к нему отношение, засветились по полной программе. Образно говоря, фигуры уже выведены из-под удара, и ваш дальнейший наскок не имеет никакого смысла. Не стоит впустую размахивать шашкой. Возможно, к сожалению… Но, уверен, теперь ваш выстрел будет холостым. Вы попадете в смешное положение. – Заканчивая это длинное рассуждение, Гуров невольно разозлился на самого себя и договорил почти грубо: – Только что я вас уговариваю! Вы – взрослый человек, и голова на плечах у вас вроде имеется. Сами разбирайтесь!
– Я подумаю, – серьезно сказал Бурдашов.
– Все-таки я не понимаю, почему мы ухватились за это убийство! – воскликнул Крячко, встречая Гурова на пороге кабинета. – Мало ли чего случилось пятнадцатого июля! Москва – город большой. Если поднять все сводки за пятнадцатое…
– Этим убийством интересовался Васильков, – коротко сказал Гуров, проходя к своему столу.
– Кто такой Васильков? – спросил Стас, театрально закатывая глаза. – Родственник он наш, что ли? Или сто рублей должен?
– Васильков был у Переверзева, – возразил Гуров. – Не в шашки же он к нему приходил играть. Наверняка Переверзев его нанял. Предположительно для поисков жены. А с чего Васильков начал? С убийства на Кузнецовской! Какие у тебя еще возражения?
– Мое мнение – надо начинать с Переверзева лично. Взяться за него поплотнее!
Гуров покачал головой.
– Или забыл, какой у нас век на дворе? – укоризненно заметил он. – Правовая грамотность населения резко возросла. Особенно у лиц, имевших какие-то неувязки с Уголовным кодексом. На каком основании ты возьмешься за Переверзева поплотнее? Он не убил, не ограбил, не перешел улицу на красный свет… А то, что женился неудачно, так это законом не карается.
