Я переключила внимание на гидросамолет. Внешний слой краски, покрывавший клепаную обшивку, частично облез, обнажив аляповатую эмблему давно почившей в бозе авиалинии. Плексигласовые иллюминаторы помутнели от времени, и высоко на массивном крыле, выползая из-под заляпанного маслом кожуха над тремя пустыми гондолами двигателей, лениво болтались спутанные провода. Теперь безопасная пустота сделалась пристанищем для птичьих гнезд. «Голиаф», Аорниду и ТИПА отделяли от меня миллионы миль – но и Лондэна тоже. Лондэн. Память о муже никогда не покидала меня. Я постоянно думала о том времени, когда мы были вместе, и о том, чего никогда на самом деле не было. Обо всех местах, которые мы не посетили, обо всем, чего мы не сделали. Пусть его и устранили в двухлетнем возрасте, но я все равно сохранила наши общие воспоминания, только вот поделиться ими было не с кем.
Меня оторвал от раздумий звук приближающегося мотоцикла. Всадник не особенно хорошо справлялся со своим «конем», однако, к моему облегчению, затормозил, не доезжая до причала, иначе влетел бы прямо в озеро.
– Привет! – весело крикнул он, снимая шлем и демонстрируя мальчишеское лицо средиземноморской смуглоты с глубоко посаженными глазами. – Меня зовут Арнольд. Я вроде бы прежде тебя не видел.
Я встала и коротко кивнула ему.
– Нонетот. Четверг Нонетот. Я тут по Программе обмена персонажами.
– Ой, блин! – тихо ругнулся он. – Японский городовой! Получается, я ее упустил?
Я кивнула, и он уставился на дорогу, печально качая головой.
– Она никакой весточки мне не оставила?
– Д-да, – неуверенно ответила я, – она сказала, что… что встретится с тобой, когда вернется.
– Правда? – просиял Арнольд. – Это добрый знак! Обычно она обзывает меня неудачником и посылает к чертовой матери.
– Ее, похоже, некоторое время не будет, – добавила я, стремясь загладить вину за искажение истинных слов Мэри. – Год, а то и дольше.
– Понятно, – пробормотал он, глубоко вздыхая и глядя через озеро. Тут он заметил Пиквик, которая пыталась переиграть в гляделки странную водоплавающую птицу с округлым клювом. – Это кто?
– Думаю, утка, но не уверена – там, откуда я родом, они не водятся.
– Да нет, другая!
– А, это дронт[1]
– В чем дело? – спросил Арнольд.
Заработал мой комментофон. Обычно в Книгомирье народ именно так общается.
– Комментофон звонит, – ответила я, – но это почему-то не сообщение, а вроде радиопередачи, как у нас дома.[2]
Арнольд уставился на меня.
– Так ты не отсюда?
