– И куда ты меня привез? – спросил Захарчук немного погодя. – Прохладно тут, не топят.
– Это щитовые домики, – объяснил Титаев. – Летом тут пионерлагерь. Или как это теперь называется? Хотят вот лыжную базу на зимний сезон открыть. Но никак с финансированием не разберутся. Короче, я загодя со сторожем познакомился, на бедность ему кое-чего подкинул. Здесь нас никто не потревожит.
– А сторожа ты тоже... того?
– При чем тут сторож? – резко спросил Титаев. – Пока он мне не мешает, ни один волос не упадет с его головы.
– А если он все-таки стукнет? – с любопытством спросил Захарчук. – Тебе приходилось убивать кого-то, помимо нас, дураков?
– Постоянно, – твердо ответил Титаев. – Тот путь, что я выбрал, усеян трупами.
– Ясно, – сказал Захарчук, снова отхлебывая из фляжки. – Значит, мучить будешь?
Титаев даже не повернулся в его сторону. Он прошелся по комнате прислушался к чему-то, постоял возле окна, а потом негромко сказал:
– Сначала хотел. А потом что-то во мне надломилось. Посмотрел на тебя, жалкого и грязного, и подумал, что свою кару ты уже получил...
– Значит, отпустишь? – с надеждой спросил Захарчук. Спиртное слегка оживило его и подняло настроение.
Титаев усмехнулся.
– Ну уж, отпущу! Размечтался! Вы все умрете от моей руки – это решено. Но тебя я просто пристрелю. Тебе повезло.
– Ну ты одержимый! – покачал головой Захарчук. – Вот вбил себе в мозг – умрете и все! Сам говоришь, мне и так досталось, жалкий я, мол...
– А ты вспомни свои слова, что жалкого человека каждый хочет пнуть, – сказал Титаев.
Он вдруг опять насторожился и быстро подошел к окну. Захарчук уловил эту тревогу, и мысли вихрем помчались в его бедной голове. А вдруг? Вдруг сторож все-таки стуканул, вызвал милицию? Вдруг его спасут? Но как спасут, если у этого гостя из прошлого пистолет в кармане. Значит, нужно делать что-то самому, сопротивляться, грызть зубами, хвататься за соломинку. Титаев вдруг явственно услышал едва уловимый шум автомобильного мотора. Где-то неподалеку двигалась машина.
Шум делался громче, и Захарчук понял, что если не предпримет что-то немедленно, то старый «друг» просто расстреляет его как крысу.
Воспользовавшись тем, что Титаев сосредоточился на шуме за окном, Захарчук собрал все свои силы и, положив на пол фляжку, бесшумно встал на четвереньки и медленно пошел к столу.
Вдруг Титаев обернулся, и лицо его исказилось.
– Ах ты, сука! – глухо сказал он и сунул руку в карман.
– Помогите!! – заорал Захарчук и бросился вперед, опрокидывая на пол стол со стоящими на нем свечами. – На помощь!!
