– По-разному... – сказал Захарчук, бросая быстрый взгляд на Тенгиза и прочих. – Какая работа подвернется, той и рады. Сегодня вот крышу крыл в кабаке. Ничего, жить можно...
– У вас интеллигентное лицо, – не отставал незнакомец. – По-моему, образ жизни, который вы выбрали, не совсем ваш, а? Что, силенок не хватило в новой России подняться? Знакомая история! Пока все вокруг нянчили, был орел, а как нянчить перестали, так поплыл, как после хорошего хука, а?
Употребленный неизвестным гражданином боксерский термин покоробил Захарчука. Он напомнил ему его славные времена, когда он был силен и ловок, и мог навалять любому, кто попытался бы его вышучивать, как сейчас это делал тип с противной рожей.
Но лезть в бутылку сейчас, сидя за столом у Тенгиза, было абсолютным безумием. В лучшем случае его бы вышвырнули отсюда, переломав кости. И потом, у него на носу большие неприятности, он чуть не забыл об этом, расслабившись от вкусной пищи.
– Я, и правда, раньше жил отлично, – сказал Захарчук мирным тоном. – Тенгиз не помнит, а папаша у меня тут газету возглавлял. Уважаемый был человек. А я даже в институте учился. Потом, правда, надоело. Чего институт? Кому он нужен? У меня другое в голове было. Ну а потом, точно, начались трудные времена. Кому-то пофартило, кому-то не очень. Это жизнь. Я вообще-то не жалуюсь. С хатой я поторопился, конечно. Хотел поменьше площадь купить, а пока присматривал, цены скакнули. Я и остался ни с чем.
– Врешь ты! – безжалостно перебил его Тенгиз. – Ты потому ничего не купил, потому что деньги пропил. Не по-мужски поступил!
– Это неправда, Тенгиз! – убежденно заявил Захарчук. – Тебя дезинформировали. Дело обстояло так, как сказал я.
Он выпил два стакана вина и слегка захмелел. Он почувствовал себя лучше, и язык у него развязался. Тенгизу, однако, слова Захарчука не понравились. На его смуглом лице, на скулах, забегали желваки.
– Ты не заговаривайся, дорогой! – угрожающе тихо произнес он. – Тенгиз не врет. Это ты врешь. Что ни слово, то бессовестная ложь. А ведь за моим столом сидишь!
Захарчук растерялся, прекратил жевать и озадаченно посмотрел на Тенгиза. Ему показалось, что суровый хозяин нарочно распаляет себя против него, Захарчука. Но зачем? И почему в таком случае он пригласил его за стол? Может быть, передумал – не хочет его выслушать? Но Тенгиз мог сказать это прямо. Неясно, для чего ему весь этот цирк. По рожам остальных тоже ничего понять невозможно. Сазонов обычно лезет в любой разговор и никому не дает и рта раскрыть, но тут молчит и только жрет, изредка поглядывая по сторонам. Про молодняк и упоминать нечего: парень только слушает, что изрекают старшие. Биг-Мак тоже не горит желанием высказаться – это делает за него хозяин. Вот только у этого незнакомца наверняка есть что сказать, но пока и он примолк, только странно ухмыляется, отворачивая физиономию.
