– Что делают со шнырами?
Колючка говорит серьезно.
– В дисциплинарном комитете есть группа ликвидации с постоянно меняющимся составом членов. Тебя могут выбрать в эту группу сразу, как ты только стал членом Сопротивления. Могут через полгода. Могут никогда. Неизвестно, какими мотивами руководствуются дисциплинарщики. Я думаю, это тоже проверка. В группе ликвидации ты находишься месяц, потом возвращаешься к основным обязанностям. Группа – иммунная система Сопротивления. Шнырам, стукачам у нас делать нечего. Любой организм должен защищать самое себя.
Колючка скучает, прихлебывая пиво. Наверное, ему не нравится, что я приставлен именно к нему. Он прибавляет, опережая мой следующий вопрос:
– Я был в группе ликвидации. Мы занимались устранением одного замаскированного врага.
Никаких подробностей, тем более мне, новичку, стажеру, так сказать. Достаточно знать пока, что с предателями в Сопротивлении не церемонятся.
По сравнению с великаном Колючкой я кажусь невзрачным гномом. Стоит посмотреть на него, как в голову приходят мысли об уличных бандах. С другой стороны, о профессиональном боксе или бодибилдинге. Не сильно промахнусь, если поспорю с кем-нибудь о его прошлом. На его лице несколько мелких шрамов, нос глядит немного в сторону. Сквозь светлые волосы проглядывает рубец.
– Суть одна: ты должен выполнять приказы, как в армии. Был в армии?
– Нет. Учился на филфаке, потом в магистратуре, а потом меня потеряли из вида. Я не был.
– Ну и ладно. Важно, что именно с этого дня ты стал солдатом, – говорит Колючка. – Мои приказы для тебя закон. – Он смотрит на меня своими светло-серыми глазами. – Однако я тебе не нянька и не любимый сержант. Я – просто тень, о существовании которой ты забывать не должен. Твой истинный начальник совсем другой.
– Кто? – спрашиваю я.
– Твоя кровь. Это твой единственный бог, единственный авторитет.
Моя физиономия практически зажила, остались красные отметины на том месте, где срослась кожа. Кто-то у меня на работе заметил, что с момента, как я подрался, в моих глазах появился агрессивный блеск. Я мог быть удовлетворенным. Я сижу и смотрю на свое отражение в зеркальце заднего вида.
После подобных событий в застоялой жизни в тебе включается другая программа. Добрый робот Вертер превращается в Терминатора.
Колючка внушает уважение. Не страх, а именно уважение. Я слишком много видел людей с высшим образованием, чтобы сомневаться. Любой боксер, с девяти лет получающий по морде, при желании может понахвататься из книг всякой чуши и жонглировать ею перед дешевыми шлюшками из кафе. Колючка не лезет за словом в карман и не пытается меня поразить.
