- Нет, мистер Сифорт, - ответил Сэнди по-мальчишески, соответственно своему возрасту. Он был напуган.
- А вы?
Несмотря на физическую усталость, Алекс с трудом произнес:
- За что вы на нас напустились? Мне захотелось кричать от отчаяния. И зачем только я вызвал Алекса на разговор?
- Мистер Уилски, выйдите, - Я последовал за Сэнди.
- Ты не должен опускаться до жалоб и нытья, - сказал я ему. - Теперь ты офицер, а не кадет. И если недоволен начальством, держи свои мысли при себе.
Он покраснел:
- Есть, мистер Сифорт.
- Обещай впредь поступать именно так.
- Слушаюсь, мистер Сифорт, виноват. Я был груб с ними, но Сэнди изо всех сил старался мне угодить.
- Очень не хочется назначать вам штрафные баллы. Ладно, иди в душ. - Я коснулся его мокрого плеча. - Ты хороший парень.
Надеясь найти правильный тон, я вернулся в зал к Алексу.
- Идиот! - резко бросил я ему.
- Идиот?
Я наклонился к нему и прошептал:
- Я делаю все, чтобы спасти вам жизнь!
Он промолчал, но в глазах застыло удивление.
- Командир Мальстрем вправе расследовать гибель своих офицеров так, как считает нужным.
- Но по закону...
- Алекс! - Даже заставляя его молчать, я рисковал нашей свободой. Неужели он не понимает?
- Это командир!
Я сказал все, что хотел. Приказ командира Мальстрема подвергать испытанию всех без разбора был прямым нарушением закона о даче свидетельских показаний. Когда мы приведем "Гибернию" домой, Адмиралтейство может списать его на берег или еще того хуже.
Но на борту корабля слово командира - закон. Мой долг - выполнять его приказы и докладывать о бунтарских настроениях. Вести себя иначе значило бы участвовать в мятеже.
Я молча смотрел на Алекса и ждал. Наконец по выражению его лица я понял, что до него дошло. В подтверждение этому он кивнул.
Я вздохнул с облегчением:
- С Сэнди теперь все в порядке, но если только он попытается рассуждать на эту тему, прижми его как следует. Не бойся.
- Понял.
- Можешь идти.
- Спасибо, - прошептал он. Я сделал вид, что не расслышал.
На следующий день начался ДН-допрос. Сначала вызвали гардемаринов, потом матросов. Когда я выходил из кабинета доктора Убуру, меня тошнило, кружилась голова. Я не знал, что наговорил под действием наркотиков, и, забравшись под одеяло, пытался справиться с тошнотой.
Утром действие наркотиков все еще ощущалось, хотя и слабее.
Тест не обнаружил виновных. Гардемарины прошли по самому низкому рейтингу. Больше всех пострадал от наркотиков Сэнди. Его все еще тошнило. На некоторых ДН действовал особенно сильно. В опубликованном отчете комиссии было сказано, что никаких признаков саботажа нет и что несчастный случай, возможно, был вызван неполадками клапана подачи топлива, что вовремя не было зарегистрировано вышедшим из строя сенсорным элементом.
