Окно, выходившее к морю, было открыто, легкий ветерок изредка залетал в комнату, и тогда Леденеву казалось, что он лежит сейчас в рыбацкой избушке среди скал одной из многочисленных губ— заливов, изрезавших побережье, куда он часто приезжал порыбачить в свободные дни. Летом суровое северное море пахло так же, как это, южное, лежащее ближе к экватору на двадцать пять градусов.
Леденев вздохнул, поморщился, опять и опять вспоминая лицо женщины, которой он сообщил трагическую весть.
«И это называется: человек поехал на курорт поправить нервную систему, — подумал Юрий Алексеевич. — Превосходная складывается ситуация».
Сон не приходил. По-прежнему проникали через окно запахи моря, и Леденев поднялся, не зажигая света, закурил.
«Отпуск пропал, — окончательно решил он, затягиваясь дымом. — Где-то здесь Иван Сергеевич служит, Нефедов. Говорили, что именно в Понтийск его направили начальником горотдела. Завтра и поищу».
Иногда Леденев задумывался над смыслом работы, которой он посвятил жизнь, но никогда не рассуждал о ней.
Да и остальные сослуживцы Леденева делали свое незаметное для широкого круга людей, но такое важное дело — без внешнего пафоса, без громких слов о «щите и мече». Все это считалось естественным — защита завоеваний социалистического отечества и карательные санкции против тех, кто на эти завоевания покушается.
Эти люди постоянно сознавали величайшую ответственность, взятую ими на себя, и доверие, которым облекли их народ и партия, и не могли быть равнодушными ни к одной ненормальности нашего бытия.
И Леденев, еще не зная, что он конкретного предпримет в связи со смертью Миронова, понимал, что не сможет просто отмахнуться от свершившихся событий и завтра непременно заглянет к бывшему начальнику уголовного розыска Поморска подполковнику Нефедову.
Ему вдруг вспомнилось дело о таинственном исчезновении художника Воронцова, которое в уголовном розыске окрестили с легкой руки Юрия Алексеевича «Голубой Пикассо». Леденев был тогда капитаном милиции, и Нефедов, переведенный недавно к ним из Саратова, назначил его старшим группы расследования.
Перед мысленным взглядом Юрия Алексеевича поплыли стены квартиры-мастерской Воронцова, увешанные картинами, потом картины слились в один многоцветный фон, и вяло пробилась последняя мысль о том, что дверь он, кажется, не закрыл, соседу стучать не придется...
Утром Юрий Алексеевич проснулся поздно и сразу обратил внимание, что сосед дома не ночевал.
