У Синьоры загорелись глаза.
— Grazie, grazie,[14] — сказала она, прежде чем поймала себя на том, что говорит по-итальянски. — Ох, извините, — виновато добавила она, — я прожила там так долго, что теперь невольно сбиваюсь на итальянский.
Салливанам это было все равно. Для себя они уже сделали вывод, что Синьора — всего лишь безвредная чудачка.
— Пойдемте наверх, поможете мне застелить постель, — сказала Пегги.
Джерри молча следил за взрослыми.
— Не волнуйся, Джерри, я никому не помешаю, — сказала Синьора.
— А откуда вы знаете, что меня зовут Джерри? — спросил мальчик.
Синьора поняла, что допустила промашку, но за свою жизнь она научилась заметать следы и выкручиваться из неудобных ситуаций.
— А как же еще тебя могут звать! — просто сказала она, и этот ответ, похоже, вполне удовлетворил мальчика.
Пегги достала из шкафа простыни и наволочки.
— У Сьюзи было замечательное легкое покрывало с рисунком из свечек, но она забрала его с собой, — сказала Пегги.
— Вы по ней скучаете?
— Примерно раз в неделю она заходит, но в основном тогда, когда ее отца нет дома. Они уже давно не общаются, с тех пор как Сьюзи исполнилось лет, наверное, десять. Жаль, конечно, но теперь уж ничего не изменишь. Одной ей лучше, а то они тут с отцом без конца собачились.
Синьора вытащила из сумки свое покрывало, расшитое названиями итальянских городов. Уезжая, она завернула в него подаренный Паоло и Джанной кувшин, чтобы тот не разбился в дороге. Она не многое забрала из Италии — лишь самые дорогие для нее вещи, и сейчас с удовольствием распаковывала их в присутствии Пегги. Пусть видит, какой простой и безобидной жизнью она живет.
От восхищения глаза Пегги стали круглыми, как блюдца.
— Боже мой, откуда вы это взяли? — выдохнула она.
— Я сама вышивала его год за годом, добавляя названия городов одно за другим. Вот, видите, это Рим, а это Аннунциата, городок, в котором я жила.
В глазах Пегги стояли слезы.
— Вы и он лежали под этим покрывалом… Как печально, что он умер!
— Да, увы.
— Он долго болел?
— Нет, он погиб в автокатастрофе.
— У вас есть его фотография? Может, вы захотите поставить ее сюда? — Пегги похлопала по пустой книжной полке.
— Нет, у меня не осталось фотографии Марио. Он сохранился только в моем сердце и памяти.
В комнате воцарилось молчание. Затем Пегги Салливан решила перевести разговор на другую тему.
— Вот что я скажу: если вы так искусно вышиваете, для вас не составит труда найти работу. Вы будете буквально нарасхват.
