Исписав четыре страницы заметками и измерениями, Осборн больше не сомневалась.
- Поль, - позвала она. - Ничего не получается. Я знаю что, но не знаю как. Мне нужно видеть его в работе.
Лукаш сидел в кожаном кресле напротив резервуара с микрофоном в руке и звукокодирующим устройством на коленях.
- Эй-й... - не сказал, а пропел он, что заставило огненную пелену в резервуаре затанцевать. Лукаш зацокал языком. - Просто разогреваем. Округляем, - кодировал он. Получился шар. Затем: - Чрево, - и сфера расползлась и стала полой. - Нужны крылья. Крылья - это как руки, которые... плоские. Резервуар-чик, ты понял? Отлично! Кррылья. Хорошо. Теперь бо-ольшие кррылья. Внизу листок клевера. И... черт! - Он подождал, пока в резервуаре появился зеленый огонек. - Так, а теперь ли-ицо справа. И... другое лицо слева...
Вдруг Лукаш затих. В ореоле свечения таинственных огней в резервуаре на его лице резче обозначилась фанатичность - глаза расширились, губы шаманно бормочут в микрофон. Он подался вперед в кресле. Сказал:
- Ну-у а тее-пеерь, - и вскочил с кресла. Подошел к резервуару, уставился в ослепительное свечение.
- Сейчас должен получиться пузырь, - пробормотал он в микрофон, - на левой верхней конечности. Просто пузырь... Что-то снизу. Но только скрыто. Сделай другой. Делай его легче, легче. Уравняй и поддерживай это колебание, это, возможно, ее рука. Ее рука. Но сделай ее легче. Пройдись от точки к точке... - продолжал он безостановочно.
Кати наблюдала, зачарованная. Это было искусством скульптора, искусством отсекать лишнее. До сих пор Лукаш делал лишь заготовку. Главное - то, что он делает сейчас. Как получение производной, подумала она. Не являлось ли это физическим эквивалентом математической производной?
Лукаш вертелся вокруг резервуара, глаза горели, одежда взмокла от пота. Кати стояла рядом с ним, слушая, наблюдая. Поль Стоунер держался в глубине комнаты, ощущая отвращение, даже побаиваясь того, что происходило. Фигура в резервуаре - это в резервуаре - было... Кати Осборн...
Питер Лукаш потерял сознание в четыре тридцать дня. Его глаза так налились кровью и были так сухи, что веки просто не опускались, чтобы закрыть их. На губах запеклась кровь...
Пока Поль Стоунер приводил его в чувство. Кати Осборн заложила двенадцать килограммов электролитического никеля в бункер резервуара и из него отлила форму своего собственного изображения. Она старалась не смотреть на него. Кати Осборн была изображена Мадонной, но в руках она держала не младенца, а вакуум. Кати была потрясена, но и это неважно. Она никогда не будет такой, но и это неважно. Поскольку Кати Осборн теперь знала, как он это делал.
