У славянофилов были другие заграничные боги, они жили в основном в Германии. Речь идет о Шеллинге, Шлегеле, а затем Гегеле и Фейербахе. На русскую мысль, осваивающую Запад, более всех повлиял Фридрих-Георг Гегель. В определенном смысле этот гений германской философии «испортил» русских. Вольно или невольно он привил читающим и думающим русским веру в существование «единственно верной» парадигмы мышления, в единое мирообъяснение. Он как бы поощрил русских мыслящих людей искать единую верную глобальную программу перемен, а не думать о конкретных реформах. Он как бы призывал к действиям во исполнение исторической необходимости, а не под воздействием моральных или иных стимулов.
Спор между славянофилами и западниками был при этом лишь спором внутри образованного слоя, спором по западному образованной интеллигенции, про которую Г. Федотов столетие спустя говорил, как о людях чужой культуры в собственной стране.
Нетрудно заметить, что формирование вышеуказанных течений было связано прежде всего со значительно лучшим чем прежде знанием Запада. Уже во второй четверти XIX века образованный русский знал о «земле прогресса» не понаслышке. В Мюнхене периода Шеллинга жили Тютчев и Киреевский, рядом перемещался по германским городам в свои последние годы Жуковский. В Берлине изучали Гегеля Станкевич и Бакунин. Боткин и Глинка путешествовали по Испании. Герцен остановился в Париже, а его славянофильский антипод Хомяков — в Англии. Славянофилы не испытывали «презрения» к Западу (вульгарной особенности русских изоляционистов ХХ века). Славянофилы и почвенники изучали Запад, его культуру и установления. Хомяков, писавший по-французски и по-английски, отличался весьма характерной для славянофилов симпатией к Англии, чью историю и литературу он знал превосходно. Самарин писал по-французски и по-немецки. Он называл Монталамбера и Токвиля «западными славянофилами». (Поздний славянофил Победоносцев знал семь языков, и его знакомство с Западом может впечатлить кого угодно).
Не все помнят, что журнал славянофилов назывался «Европеец», что в их взглядах не было параноидального страха или непочтения к Западу. Их негативные эмоции вызывала не западная культура как таковая, а рационально-позитивистская традиция, зародившаяся в восемнадцатом веке и ставшая, по их мнению, предпосылкой революционных тенденций, способных стать разрушительными. Славянофилы полагали, что смогут помочь Западу в борьбе с бездуховным рационализмом как с заблуждением в великом западном подъеме духа. Славянофилы во многом исходили из западной же самокритики романтиков, базовые ценности которых отнюдь не отрицали традицию, коллективизм, превосходство духовных аспектов жизни над материальными.
