В своем восторге перед Западом его российские приверженцы довольно быстро начали переходить всякие границы. Скажем, профессор Московского университета Надеждин в исторических курсах 30-х годов именовал Наполеона Цезарем нового времени, Шиллера — Вергилием, Шеллинга — Платоном, а русских — варварами, стучащимися в стены нового Рима. И хотя равенство всегда было святым принципом в России, любовь к Западу позволила западникам игнорировать неравенство западного морального кодекса.
Крайность губит любую здравую идею. Антипатриотизм некоторых западников имел достойные сожаления последствия. Уничижительная интерпретация русской истории и места России в Европе не могла не вызвать реакцию иногда просто фантастического характера. Князь Одоевский опубликовал в 1835 году своеобразное футурологическое сочинение: «Год 4338», котором изображался мир, поделенный между Россией и Китаем. О Западе современникам этого мира будущего было известно только то, что Англия была продана с молотка на аукционе и покупателем стала Россия. Россией в этом будущем правит поэт, ему помогают «министр примирения» и группа философов. Русская столица состоит из музеев и общественных садов, освещенных электрическим светом. Китай — совладелец мира — не столь развит и посылает в Россию своих студентов. Россия содержит армию исключительно против необщительных американцев, распродающих свои города на мировых рынках.
Так сложились две идейные школы, отныне и до наших дней имеющие своих адептов. За неимением лучшего воспользуемся традиционными терминами — западники и славянофилы, хотя термины эти, по меньшей мере, не точны: западники могли быть критичны к Западу, славянофилы часто просто восторгались Западом. Но существовало и четкое различие: западники считали, что Западу принадлежит будущее, славянофилы полагали, что Западу принадлежит лишь прошлое, а будущее — в руках выходящей в центр мирового развития России. Современникам запомнилось, как профессор истории Московского университета Погодин открыл сезон 1832 года описанием «грандиозного и почти безграничного будущего», лежащего перед Россией.
Драма противостояния двух указанных идейных лагерей развернулась во всем объеме в 40-е годы XIX века. Западники определенно смотрели больше на Францию с ее попытками связать рационализм с католицизмом. Как писал один из западников, «в духовном смысле мы живем во Франции. Конечно же, не во Франции Луи-Филиппа и Гизо, но во Франции Сен-Симона, Кабэ, Фурье, Луи Блана и, особенно, Жорж Санд. Отсюда идет к нам вера в человечество, отсюда приходит к нам вера, что «золотой век» не позади, а впереди нас». Будущий лидер западников А.Герцен говорил, что относится к работам Сен-Симона, «как к Корану». Роль ментора для русских в середине XIX века занимает Огюст Конт.
