– Этим кулоном с изумрудами и бриллиантами я восхищаюсь с давних пор, – признался Симингтон, вынимая кулон из футляра. – После смерти вашей матери я предложил вашему отцу продать его, но он не захотел расставаться с этой вещицей. Она была дорога ему как память. Мне очень жаль, что вы вынуждены продать ее.
– Сейчас для меня важно сохранить дом, а не драгоценности, – сказала Клэр.
Симингтон внимательно осмотрел остальные украшения, а тем временем Клэр безмолвно молилась. Симингтон был ее последней надеждой.
– Сколько вы хотите за них?
Клэр вынула из сумочки листок бумаги со своими расчетами и показала ему окончательную цифру.
– Я могу продать их вам только за такую цену.
Симингтон долго разглядывал цифру, медленно поглаживая бородку.
– Она слишком высока.
– Но драгоценности этого стоят.
Клэр затаила дыхание. После паузы, которая, казалось, затянулась на целую вечность, Симингтон поднял голову:
– Я был бы рад помочь вам, но такая цена меня не устраивает.
У Клэр подогнулись колени.
– А какая цена устроила бы вас?
Он снова оглядел украшения.
– Если бы вы снизили ее на пятьсот долларов.
На целых пятьсот долларов! На вырученные деньги она сумела бы выплатить долги, но сама осталась бы без гроша. Однако выбора у нее не было.
– Я согласна.
– Завтра утром я не смогу первым же делом отправиться в банк, – предупредил Симингтон, – но постараюсь привезти деньги к полудню, если вы не против.
Клэр прикусила губу. Роковой час неумолимо приближался.
– Но мне необходимо успеть отнести деньги в банк завтра же, до закрытия.
Симингтон обнял ее за плечи.
– Я приеду вовремя. А за причиненное неудобство отдам вам дюжину мешков фуража. Их погрузят немедленно.
Клэр почувствовала себя так, словно с ее плеч свалилась тяжкая ноша.
– Огромное вам спасибо!
– Спасибо вам, мисс Кавано. Вы осчастливили мою жену.
Стоя за прилавком, Роджер Симингтон увидел, как в лавку вошел тучный мужчина и огляделся. Его лицо показалось Симингтону знакомым, но он не вспомнил, где видел посетителя. Толстяк что-то спросил у приказчика и уверенно направился к Роджеру.
– Чем могу служить? – осведомился Симингтон, когда незнакомец остановился перед ним.
Толстяк протянул жирную лапищу:
– Я шериф из Форчуна.
Только сейчас он вспомнил Уилбура Симонса – вероятно, самого беспомощного и неумелого шерифа из всех, кого он встречал в своей жизни. А еще ему припомнилось, как настойчиво Артур Кавано добивался смещения шерифа с поста за его головотяпство.
