– Что случилось?
– Я… я просто искала, чем бы укрыться.
– Ты замерзла? – Голос его, сиплый со сна, звучал почти сердито.
– Да. Я же не солдат, не привыкла спать на земле.
– Двигайся сюда, тут, где я лежу, тепло.
Джулия заколебалась – он же раздет.
– Не бойся, – сказал он с раздражением, – Я не требую платы за теплую постель.
Джулия почувствовала, что краснеет. Встав на колени, она передвинулась ближе к Фальку и вытянулась рядом с ним – и вздрогнула от его недовольного бурчания:
– Разденься! Чего ты легла одетая, все же сырое! Расстели, пусть хоть немного просохнет.
Джулия неохотно сняла платье, оставшись в рубашке.
– Господи, Боже мой! Ты что, собираешься спать в башмаках?
– А почему бы нет! – заупрямилась Джулия. – У меня ноги мерзнут.
– Разуйся! И носки тоже сними, они колючие.
У Джулии от обиды дрожали губы, но она снова села, развязала завязки на башмаках и отшвырнула башмаки в сторону. И замерла.
– Быстрее! – (Джулия даже подскочила от этого окрика.) – Полночи проваландались, а завтра долго ехать. Спать осталось всего ничего.
– Ну, знаешь, это не я сидела и пила допоздна, – проговорила она сквозь зубы, снимая носки и с наслаждением погружая ноги в теплую, пушистую шерсть подстилки.
– Что ты сказала? – переспросил Фальк, натягивая одеяло на себя и Джулию.
– Ничего, норманн.
– Значит, здесь есть еще кто-то, потому что я точно слышал голос.
– Я не стану говорить с пьяницей.
Фальк что-то недовольно пробурчал, и Джулия прикусила язык, чтобы не сказать еще что-нибудь. Фальк вдруг обнаружил, что сна у него ни в одном глазу, а рядом ее мягкая грудь и шелковистые волосы. Они лежали рядом, но не обнявшись. Джулия сложила руки на груди, словно молилась, а он заложил одну руку под голову, а другую прижал к груди, стараясь ее не касаться.
Случайное прикосновение ее соска к его предплечью вывело Фалька из равновесия. Он почувствовал, как внизу живота все напряглось, и по ее вздоху понял, что и она это почувствовала. Не шевелясь, он прошептал:
– Лежи спокойно, англичанка. Теперь ты видишь, как легко возбудить мужчину.
Он перевернулся на другой бок, подальше от соблазна, и сомкнул веки, приказывая себе заснуть.
Ветер завывал все сильнее, потом сверкнула молния, и где-то вдали прогремел гром. Джулия лежала, прислушиваясь.
Неожиданная мысль пришла ей на ум. Больше всего на свете она хочет вернуться домой, в Фоксборн, в Англию, но от осуществления этой мечты ее отделяет лежащий рядом человек. Так, может, если она даст ему то, чего он хочет, и он пойдет ей навстречу? Судя по всему, мужчинами не очень трудно управлять, всякая логика и осторожность в них отступает перед похотью, которая, очевидно, и является их самым сильным чувством.
