Наклонив голову, Тамара принялась читать благодарственную молитву:
– Барух ата адонай…
Она глянула на сидящих за столом детей.
– Барух ата адонай… – послушно проговорили они, повторяя вслед за ней каждую фразу.
– Йом хазикорон…
– Йом хазикорон…
На ее лице появилась горделивая улыбка.
– Очень хорошо, – сказала Тамара, переходя на английский. Она твердо верила в разумность того, что иврит следует чередовать с английским, с тем чтобы оба языка были для них родными.
Сейчас, при мерцающем свете свечей, наедине с близнецами, с бокалом сладкого красного вина в руке, она почти физически ощущала присутствие Дэни. Она снова наклонила голову и продолжила молитву, близнецы вторили ей.
– Барух ата адонай элохейну мелех хаолам. Неожиданный стук в дверь прервал молитву. Тамара почувствовала досаду. Она не хотела никого видеть. Неужели ей не удалось ясно дать понять это? Почему именно в такие минуты всех обуревали благие намерения?
Стук повторился, на этот раз громче.
– Мама, ты не будешь открывать? – спросил Аза. Торопливо дочитав до конца молитву, Тамара поправила рукой молитвенную шаль, чтобы не дать ей соскользнуть с головы, и, подойдя к двери, распахнула ее.
– Входите, майор, – проговорила она, внешне ни чем не выказав своего удивления, но сразу узнав британского офицера. Это был тот самый человек, который принес ей известие о смерти Дэни. Он по-прежнему страдал одышкой. – Майор Уинфилд, если память меня не подводит.
– Уинвуд, мадам, – поправил ее англичанин. Открыв пошире дверь, она отошла в сторону.
– Прошу вас, заходите.
Он снял фуражку и, неуклюже держа ее перед собой шагнул в комнату. Тамара тихо притворила за ним дверь. При виде зажженных свечей он обернулся к ней.
– Надеюсь, я не помешал?
– Это всего лишь небольшой праздник, который не следует отмечать в одиночестве, – ответила она, не замечая, что молитвенная шаль соскользнула ей на плечи. – Дети, это майор Уинвуд. Майор Уинвуд, это Ари и Аза.
– Здравствуйте, – хором произнесли близнецы. Тамара взглянула на майора.
– Могу я предложить вам что-нибудь?
– Возможно, через минуту. Сначала я хотел бы сообщить вам…
– Что мой муж жив и здоров, – закончила она вместо него, – и что скоро он вернется домой.
Он изумленно уставился на нее.
– Как вы это узнали?
– Я всегда это знала, – ответила она просто. – Я все время чувствовала это.
Он закашлялся, вид у него был смущенный.
– От имени Королевских Военно-воздушных Сил и от себя лично позвольте мне принести вам свои извинения за то, что во время своего предыдущего визита я столь несправедливо расстроил вас. Но мы в самом деле полагали, что у него не было ни малейшего шанса выжить.
