– Послушай, Виктор… – но он вытирает лицо полотенцем. Когда я ложусь, он спит или притворяется спящим.
Шесть длинных полос дыма – след, оставленный громом на утреннем небе. Ночью мне приснилось, что в океане нашли чудовище и вытащили его на берег. Оно сидело на берегу, пока ветер не разодрал в клочья его серую шкуру, не высушил его жабры, только тогда закрылись его огромные глаза… Рядом лежит Виктор, его мучают кошмары: он что-то отталкивает рукой.
Виктор склоняется надо мной. Первое, что вижу, открыв глаза, – его лицо, громадных размеров портрет с размытыми чертами парит надо мной. Уже поздно. Солнце образует на полу длинный прямоугольник. Интересно, давно ли Виктор наблюдает за тем, как я сплю; о чем он думал в эти минуты, до моего пробуждения; что, по его мнению, видела я во сне. Потягиваюсь, протираю глаза, неловко задевая при этом Виктора по подбородку. Он перехватывает мою руку и прижимает ее к подушке. Проводит пальцем по моей шее, щекам, надавливая разные точки, как будто там, под кожей, скрывается то, что он ищет, и в то же время изучающе смотрит мне в глаза.
– Ты и минутки не провела со мной, – произносит он и замолкает. – Вчера.
– Мне ночью приснилось морское чудовище, – говорю я.
– А я вчера чувствовал себя хорошо, мог бы провести с тобой весь день, – продолжает свое Виктор, надавливая пальцем мою кожу над дыхательным горлом.
– А меня, как назло, не было, – пытаюсь улыбнуться в ответ, но улыбки не получается.
Концентрирую все внимание на мысли о том, какой я кажусь Виктору, каким представляется ему мое настроение и те подводные течения, которые создают настроение. Разыгрываю своего рода драматический этюд: стараюсь своими словами и мимикой выражать как можно больше доброты, ласки, тепла. Пытаюсь и в Викторе пробудить в ответ великодушие, благородство, заставить его изменить выражение своего лица, чтобы оно стало вновь близким и любящим. Хочу видеть выражение любви и ласки на лице, склонившемся надо мной. Стараюсь слышать в его словах не злость и желание задеть меня, а всего лишь определенную информацию.
– Нет, – говорит Виктор, – тебя со мной не было.
Очки сползли у него на кончик носа, но он не поправляет их. Не отрывает от меня взгляда, как будто я – чашка Петри, и в любую секунду во мне проявится что-то такое, что поможет ему понять меня.
– А сегодня как себя чувствуешь? Не хочешь поехать куда-нибудь? – спрашиваю его.
Виктор укладывается на левый бок и тянет к себе мою руку. Прижимает мою ладонь к своей груди, а потом плавными кругами переводит на живот.
