— Да, — согласилась она рассеянно. — До свиданья, Криспин.
Она поспешила со своей ношей в дом, не дожидаясь его отъезда.
Криспин выехал со двора вполне довольный: завтра в это время Хлоя будет уже находиться под опекой ее брата.
Хлоя внесла птицу в кухню и поставила коробку на стол.
— Чего это там у вас? — спросил Самюэль, входя в кухню с корзиной яблок.
— Сами посмотрите, — сказала Хлоя рассеянно. — Я сейчас нагрею молока, смешаю с хлебом и сделаю ему маленькие шарики. Думаю, пока это сойдет в качестве еды, поскольку я вряд ли способна ловить мышей.
— Боже нас сохрани, — пробормотал Самюэль, рассматривая совенка. — А чего это с ним?
— Крыло сломано. Мне нужно найти две очень легкие тонкие щепочки, чтобы наложить шину. У нас есть нитки?
— Пожалуй.
Он с любопытством наблюдал, как она смешала хлеб с молоком, скатала маленькие шарики, а затем уселась, взяв совенка в ладони. Хлоя нежно открыла его клювик, чтобы просунуть туда еду. После двух шариков совенок уже сам стал открывать клюв.
— Ну вот, так лучше, правда же? — ласково сказала она, снова положив совенка в коробку. — А теперь наложим шину.
Она колдовала над двумя щепками от корзины, перевязанными ниткой, когда Хьюго вошел в кухню. Он прислонился к двери и произнес умиротворенно:
— Добрый вечер.
Хлоя с чрезвычайной осторожностью выпрямила сломанное крыло и не ответила. Самюэль, однако, вздохнул с видимым облегчением и заулыбался, глядя на истощенного человека, стоявшего в дверях. На лице Хьюго лежал отпечаток четырех мучительных, бессонных дней и ночей: глаза у него покраснели, кожа стала мертвенно-бледной и припухла, а скулы и подбородок заросли щетиной. Но, несмотря на это, от него буквально исходили волны умиротворенности. Словно он оказался на спокойном берегу после кораблекрушения.
— Ну, входите же, входите. — Самюэль потер руки, радостно сияя. — Чего желаете?
— Сначала кофе, потом поесть, — ответил Хьюго, посмотрел на напряженную спину Хлои и повторил: — Добрый вечер, девочка.
И опять ответа не последовало. Он взглянул на Самюэля и вопросительно поднял брови. Тот лишь покачал головой и отправился ставить чайник на огонь.
— Что ты делаешь, Хлоя? — еще раз попытался обратить на себя внимание Хьюго.
Хлоя проигнорировала и этот вопрос, сосредоточившись на исключительно тонкой операции — привязывании шины к крылу совенка.
Хьюго подошел к столу.
— Ты что, не слышала меня?
— А мне казалось, что и без слов ясно, чем я занимаюсь, — пробормотала она. — Я накладываю шину на сломанное крыло.
