– Я бы поверила в естественные причины, – сказала Марина, смакуя тирамису, – но сны про туалет меня буквально замучили. А я верю своим снам. Сначала мне снилось, что там находится труп. Причем тело лежало именно в такой позе, в какой мы его нашли. Рядом лежал пистолет, а на потолке висел человек. Я увидела его, схватила пистолет и начала стрелять вверх.
– А потом закричала «помогите», – напомнил Дима.
– Да, – кивнула Марина. – Второй сон был про то, что труп ожил и швыряется молниями. Третий – про большую черную змею, которая выползла из унитаза.
– Знаю, – сказал Дима, – ты тогда тоже кричала «помогите».
– Именно, – подтвердила Марина. – Конечно, я звала на помощь, а что мне надо было кричать? Если на меня нападает туалетный водоплавающий гад. В четвертый раз мне, если ты помнишь, снилось, что стульчак намазан клеем вперемешку с контактным ядом. И я приклеилась.
– Точно это был контактный яд, а не горчица? Уж больно громко ты кричала в тот раз «помогите», – поднял вверх брови Дима.
– Я поняла, ты не принимаешь меня всерьез и не рассматриваешь мои сны в качестве источника информации, – обиделась Марина. – Тогда я вообще буду молчать.
– Нет, ну я, конечно, рассматриваю. В качестве источника информации, – сказал Дима и хлебнул кофе. – Как ты можешь в этом сомневаться?
Он встал.
– Надо тщательно осмотреть ее кабинет, – произнес Дима. – Криминалисты считают, что смерть наступила от естественных причин, поэтому изучать вещи никто не будет. А я считаю, что это надо сделать. На всякий случай.
– Погоди, – проговорила Марина, – давай еще минут пятнадцать посидим, я второй тирамису заказала.
Таня сидела на мягком кожаном диванчике, поджав ноги, и ждала. Рядом с царственным видом расположилась ее мать.
– Заходите, – сказала медсестра.
В кабинете за спиной медсестры что-то неприятно металлически звякнуло. У Тани внутри все сжалось. Она встала и прошла в открытую дверь, безуспешно пытаясь подвигать языком пирсу, которой во рту больше не было. Врач смотрела на нее со спокойным дружелюбием.
– Вас что-то беспокоит? – спросила она Таню, глядя то на нее, то на мать.
– Нам надо все проверить, – сказала мать, – всю гинекологию. Инфекции, беременность, воспаления, все. В последние несколько месяцев моя дочь вела асоциальный образ жизни, к сожалению. Может быть все, что угодно.
Таня почувствовала, что ей нехорошо.
– Я не вела асоциальный образ жизни, – произнесла она, – это неправда.
– Не смеши меня, – бросила мама, – из тебя только-только полкилограмма железа извлекли, все эти сережки в самых неожиданных местах, эти татуировки на интимных частях тела, эти черные волосы. Да еще и водитель маршрутки. Я надеюсь, что нам когда-то удастся преодолеть последствия твоего демарша.
