Он смотрел на ее руки. На большой палец правой руки у нее был намотан пластырь.
– Да, – проговорила Люся, – травма, перелом позвоночника. Нужна операция, денег на которую нет.
Миша все смотрел на палец.
– А что с рукой? – спросил он.
– Порез, – дернула плечом Люся, – пустячок, не стоящий внимания.
– Не пустячок, – сказал Миша, – туда каждый раз вода попадает.
Он потянул край пластыря. Порез, воспаление, красная кожа. В мозгу Миши как будто что-то взорвалось. Больной палец Люси окутало сияние, видимое только Мише. Пару секунд спустя оно померкло. На месте света, похожего на солнце в яркий зимний день, осталась устойчивая голубая тень.
– Теперь пройдет, – сказал Миша.
Люся посмотрела на него с подозрением.
Дима пробежался глазами по заключению эксперта-криминалиста.
– Смерть вызвана естественными причинами, – прочитал он. – Сердечный приступ.
– Ее что-то напугало, – сказала Марина. – Я не зря тебе полдня про собаку Баскервилей и сон с гадюкой рассказываю.
– Напугало? В закрытом на ключ магазине и запертом изнутри туалете? – спросил Дима. – До сердечного приступа?
Марина ковыряла ложечкой тирамису. В этом кафе делали оригинальный и самый лучший в городе тирамису – мягкие кусочки бисквита под восхитительно натуральными взбитыми сливками, сделанными из молока взбивальной машиной прямо в помещении кафе. Внутри ощущался вкус сыра. Сверху тирамису был посыпан корицей и какао, а шапку сливок венчали миндальные орешки в шоколаде. Причем орешки обмакивались в шоколад тут же, в кафе. Все было натуральным, сделанным почти что с нуля, и вообще в заведении царил принцип натурального хозяйства, что Марина очень ценила.
– Твоя Полина Ульяновна – старый коммунист, – сказал Дима, – ее так просто не напугаешь. Что бы там ни было, птица Баскервилей, рыба Баскервилей, овечка Баскервилей, напугать до смерти Полину Ульяновну не получилось бы. Она бы отогнала паука и прибила бы ершиком змею, и ни на секунду не смутилась бы. Это был человек крепкой закалки.
Марина задумалась.
– Я согласна, что сначала надо разобраться, убийство ли это вообще или несчастный случай, а потом уж думать, кто может быть к этому причастен.
– Тем не менее смерть Полины Ульяновны в любом случае подозрительна, – произнес Дима, – недостачи, просьба подготовить список, намеки на то, что это долгое дело и список будет только завтра, тот факт, что товаровед осталась вечером одна в магазине, закрыв дверь изнутри на замок, компьютер под паролем… все это подозрительно, хотя и не слишком.
