— Не помню. Лет сто назад, кажется.
— 1801 год. Раньше тут были пусто, степи. Мало леса, много камня. Вьючные тропы. Аборигены. Маленькое селение. Глушь, одним словом.
— Ну и что? — осведомилась Наташа, отмеривая муку. — К чему эта лекция? А, понимаю! Сейчас будет легенда. Страшная и ужасная.
— Ага, овеянная дыханием веков… — Надя криво ухмыльнулась и потянулась за рюмкой, и Наташа с тревогой заметила, что она пьянеет прямо на глазах. — Ты такой жуткий скептик, Натуля. Все продавцы такие?
Слово неожиданно больно резануло Наташу, хотя Надя всего лишь назвала ее нынешнюю профессию. Она поспешно отвернулась.
Что такое? Что мы стали такие трепетные? Продавец и есть.
— Легенды не возникают на голом месте, — глубокомысленно заметила Надя между глотками. — Легенды — это реальность, основа клубка, на которую намотаны нитки слухов, суеверной болтовни и преувеличений. А это — легенда, не легенда — так, ничего особенного. Поверье о проклятом месте, заброшенной тропе, забредая на которую, люди иногда погибали при странных обстоятельствах.
— Бабушкины сказки, — равнодушно констатировала Наташа, размешивая тесто.
— Да, бабушкины, — сказала Надя немного обиженно. — Точнее, моей собственной бабушки. Моя бабуля как губка впитывает все окрестные слухи и сплетни. Некоторые старики очень много знают… Вот, как твой дед, если бы его расспросить…
— Проклятое место, — Наташа как-то по-старушечьи хмыкнула. — И, разумеется, это проклятое место находится теперь в аккурат на этой дороге?!
— Ну, судя по бабушкиной болтовне и по архивным планам застройки именно так.
— Ты залезла в городской архив?!
— Я залезла в городской архив. Японский бог! Проще залезть на секретную военную базу!
— Ты чокнутая!
— Я не чокнутая. Я любопытная. А когда у меня нет денег, я особенно любопытная. Может, я из этого передачку сварганю минут на 15 — опять же деньги.
Наташа пожала плечами. С улицы донесся пронзительный переливчатый свист, услышав который, сам Соловей-разбойник махнул бы рукой и ушел, посрамленный. Свист сменил высокий тонкий полувопль-полувизг, словно кому-то от души наступили на интимное место.
— Козлы! — заметила Наташа, ставя на огонь сковородку. Надя повернулась и посмотрела в окно.
— Старый район, сказала она тихо. — Второй по возрасту. Когда селение начало разрастаться, превращаться в город, вначале здесь не хотели строить дома. Но к тому моменту, как начались перемены, на этой дороге уже много лет ничего не происходило, люди снова начали ходить по ней, и все посчитали, что зло ушло. Да и людям, которые приехали сюда жить и работать, не было дела до суеверий чужого народа.
