14 писем Елене Сергеевне Булгаковой | страница 45

Елена Сергеевна рассказывала мне, что перед смертью Булгаков просил ее не менять фамилию, а она поклялась ему, что его неизданным произведениям она добьется жизни. Пришло это счастливое для нее и для всех нас время – в журнале «Москва» напечатали «Мастера и Маргариту». Елена Сергеевна привезла нам журнал, а вслед за ним привезла напечатанные листы, которые сама вклеила в журнал – цензурные сокращения. На толстой синей книге с «Записками врача» она написала мне: «Моей дорогой Мирочке от Тюпы». Теперь уже мало кто меня так зовет...

О ее внезапной смерти во время грозы мы узнали с запозданием. Тогда я увидела ее во сне в белых одеждах. Это был август...

Я осталась должницей этой прекрасной и прелестной женщины, которую я всегда любила и теперь люблю.

Владимира Уборевич, 2007

Мира Уборевич

Как-то весной я вышла погулять во двор и увидела там девочку моих лет, которую я раньше не видела. Она была одета в голубую шерстяную «двойку» (две кофточки – одна с короткими, другая с длинными рукавами), у нее были темно-русые густые волосы, подстриженные «под горшок», на косой пробор и круглое приветливое личико. Мы познакомились и стали играть в классики. Это была Мира Уборевич. До школы мы не очень часто виделись. Мира и Вета Гамарник учили немецкий язык, а мы с братом французский, Мира и Вета учились музыке в школе Гнесиных, а мы у частного педагога.

(…)

Помню Мирину детскую комнату. Светло-серые стены. Вместо бордюра красками, как тогда это делали, на деревянных багетах натянута голубовато-серая материя с детским рисунком. Когда Мира пошла в школу, материя была заменена на клетчатую. Часть же бордюра была заменена ящичками, в которых хранились разные мелочи. Несколько ящичков было заполнено бисером. Из него мы делали бусы, чехлы для карандашей и ручек и разные другие поделки. Нина Владимировна, Мирина мама, считала, что это занятие способствует развитию чувства цвета. Мире купили маленький письменный стол. Я тут же попросила, чтобы мне купили такой же. Детская комната была превращена в школьную. Вместо кровати была поставлена довольно узкая и твердая деревянная кушетка. Н. В. умела сочетать тогдашний ширпотреб с какими-то заказными вещами, причем создавался эффект единого гарнитура.

(…)

Мира была очень общительна и сразу завоевала сердца как мальчишек, так и девочек. Женя Шиловский, сын Елены Сергеевны Шиловской, мой брат Юра, Игорь Бунин (пропал без вести в первые дни войны), Борис Берман – все мальчики примерно нашего возраста и немного старше – старались выйти во двор, когда там гуляла Мира. Мы играли в мяч (круговую лапту на вылет), лапту, городки, казаки-разбойники. Нам родители купили крокет, и мы часто выносили его во двор. Было много всяких других развлечений, которые мы выдумывали сами. Например, по очереди бросали из окна открытки, фантики от конфет, которые тогда собирали почти все. Остальные стояли во дворе и ловили все это. Побеждал тот, кто сумел поймать больше всех.