Четверо | страница 15
Они были хитрые: шли россыпью и кидались издалека, с ловкостью окраинных мальчишек. Первый их залп попал в цель и второй, третий…
Окатов орал на них, Румпель отступал к воротам с достоинством почти взрослого человека. Пока убирали доску и открывали ворота, в них летели и летели камни.
Выскочив за ворота, Окатов припал к щели, чтобы разглядеть и запомнить детские рожицы.
— Проклятые микробы, — ворчал он. — Ничего, еще наплачутся!
— Пошли, — торопил его Румпель.
— А пятерку все равно отдашь, лениво бил, — не отрываясь от щели, сказал Окатов.
Неслышно подошел сторож из магазина, со свертком под мышкой. Он взял Окатова за плечо.
— Ты чего? — спросил он. — Чего не видал?
— Попрошу не распускать лапы!
Окатов дернул плечом и глядел на него сверху — он и Румпель были выше старика на две головы. Тот изумился — молодые, а такие длинные. Аж прогибаются. Совсем другое племя.
— Что делаешь, спрашиваю?…
Окатов быстро пошел. А из ворот бежали ребятишки. Они гнались за Окатовым и Румпелем, крича и грозясь. Возле домика розовой окраски остановились и зашумели между собой.
— Гнаться будем! — кричали одни.
— Доктора надо, доктора, — настаивали другие.
Окатов пошел быстрее: он знал, в домике этом живет врач. Он заседает в школьном родительском комитете. Это неприятно вежливый тип, но едкий, будто кислота. Хотя его фамилия Розов.
Малявки шли к нему.
— Теперь наплачемся, — уныло сказал Румпель.
…И такая была удача ребят — доктор возился в огороде. С корзиной ходил от одного помидорного куста к другому. Он брал буреющие плоды, намереваясь держать их до красной спелости дома.
Но ввалились ребятишки, просили идти к собаке. Доктор не сразу понял их. Поняв, он поставил корзину и пошел.
У доктора была одышка, шел он медленно. Хотя дышал так, будто все время бежал.
— Камнями… били?… — спрашивал он.
— Половинками, дяденька, половинками!
— Ах… паразиты… ах… разбойники…
— Они в нашей школе учатся!
— Вы… мне их… покажите…
Пришли. Белый пес лежал в кирпичной красной пыли, и лапы его мелко дрожали. Вокруг топтались оставшиеся ребятишки. Стоял, наклонясь, сторож.
— Он весь хрустит! — закричали мальчишки. — Будто с самолета упал!
— И я не узнаю собаку! — сокрушался сторож. — А ведь кормил вчера.
— Ах, негодяи, ах, паршивцы! — твердил врач.
Он присел над собакой и ощупал ее. Та покряхтывала, когда длинные, тонкие пальцы врача пробегали по телу, задевая одно, нажимая другое место.
Врач хмурился — пес был изломан. Расколот гребень лопатки, сломаны ребра. Плюсны раздроблены, их гипсом не соберешь.